Операция "БРАСЛЕТ" - 1942 год
31 июля 1942 г. И.В.Сталин направил премьер-министру Великобритании У.Черчиллю следующую телеграмму:
«Получил оба Ваши послания от 31 июля.
Настоящим от имени Советского Правительства приглашая Вас прибыть в СССР для встречи с членами Правительства.
Я был бы весьма признателен Вам, если бы Вы смогли прибыть в СССР для совместного рассмотрения неотложных вопросов войны против Гитлера, угроза со стороны которого в адрес Англии, США и СССР теперь достигла особой силы.
Я думаю, что наиболее подходящим местом встречи была бы Москва, откуда мне, членам Правительства и руководителям Генштаба невозможно отлучиться в настоящий момент напряжённой борьбы с немцами.
Присутствие начальника Имперского генерального штаба было бы очень желательно.
Дату встречи я просил бы Вас определить, как Вам будет удобно, в зависимости от того, как Вам удастся закончить дела в Каире, ранее зная, что с моей стороны возражений насчёт даты не будет.
Выражаю Вам признательность за согласие направить очередной конвой с военными поставками в СССР в начале сентября. Нами, при всей трудности отвлечения авиации с фронта, будут приняты все возможные меры для усиления воздушной защиты транспортов и конвоя» 1
Ранним утром 2 августа У.Черчилль и сопровождавшие его лица вылетели из Англии в Москву. Дорога предстояла дальняя и небезопасная, с промежуточными посадками в Гибралтаре, Каире, Тегеране и Куйбышеве. Маршрут, самолёт и командир экипажа (американский бомбардировщик типа «Либерейтор» пилотировал капитан ВВС США Вандерклот) были избраны после длительного обсуждения. Вся операция получила кодовое название «Браслет» 2.
С 4 по 10 августа Черчилль находился в Северной Африке, изучал положение дел на фронте, действиями которого руководило командование британских сил на Среднем Востоке со штабом в Каире 3. 10 августа Черчилль с присоединившимся к нему личным представителем президента США А.Гарриманом вылетел из Каира в Тегеран. Утром 12 августа двумя самолётами делегация направилась из Тегерана в Москву (промежуточную посадку в Куйбышеве решили не делать). На одном из самолётов находились Черчилль, Гарриман, сопровождающие их лица и два советских военных штурмана. На другом — начальник Имперского генерального штаба генерал А.Брук (с 1944 г. фельдмаршал), постоянный заместитель министра иностранных дел А.Кадоган, главнокомандующий британскими войсками в Индии генерал А.Уэйвелл (с 1943 г. фельдмаршал), командующий британскими ВВС на Среднем Востоке главный маршал авиации А.Теддер 4.
Полёт самолёта Черчилля проходил без осложнений. Британскому премьеру было время поразмыслить о своей первой миссии в Москву и её целях. Вот как об этом он писал вскоре после войны:
«Я размышлял о своей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении и которое вплоть до появления Гитлера я считал смертельным врагом цивилизованной свободы. Что должен был я сказать им теперь? Генерал Уэйвелл, у которого были литературные способности, суммировал всё это в стихотворении, которое он показал мне накануне вечером. В нём было несколько четверостиший, и последняя строка каждого из них звучала: "Не будет второго фронта в 1942 году". Это было все равно, что везти небольшой кусок льда на Северный полюс. Тем не менее я был уверен, что я обязан лично сообщить им факты и поговорить обо всем этом лицом к лицу со Сталиным, а не полагаться на телеграммы и посредников. Это, по крайне мере, показывало, что об их судьбе заботятся и понимают, что означает их борьба для войны вообще» 5
Положение на фронтах Второй мировой войны оставалось крайне сложным. Агрессоры достигли максимальных успехов в войне. Под их контролем находилась 1/3 населения мира и его материальных ресурсов 6. На советско-германском фронте, где действовали основные силы Германии, её союзников и сателлитов в Европе (217 дивизий и бригад, включая венгерские, румынские, итальянские, финские, словацкие, испанские, польские, французские и хорватские войска), обстановка ухудшалась с каждым днём. После разгрома под Москвой стратегическую инициативу вновь захватил вермахт. Красная Армия терпело крупное поражение на южном крыле советско-германского фронта. 7 июля после 250-дневной осады пал Севастополь. Днём ранее, форсировав р. Дон, части вермахта ворвались в Воронеж, а на юге 23 июля захватили Ростов. Немецкие дивизии устремились к Сталинграду и Кавказу. Упорные бои в излучине Дона сбили темпы продвижения врага, но отступление Красной Армии продолжалось, временами принимая беспорядочный характер. С 10 августа фактически начались бои на дальних подступах к Сталинграду. На кавказском направлении советские войска оставили 9 августа Майкоп и Пятигорск. Ведомые своими командирами и комиссарами, они оказывали всё более яростное сопротивление противнику, но вермахт находился в зените своей мощи и исход гигантской битвы оставался неясным. При ухудшении обстановки не исключалась вероятность вступления в войну против СССР Японии и Турции.
В Северной Африке развивали наступление германо-итальянские войска (4 немецкие и 8 итальянских дивизий) под командованием фельдмаршала Э.Роммеля. Сражение носило ожесточённый характер. К середине июля все передовые линии опорных пунктов в Западной пустыне, от Эль-Газалы до Бир-Хакейма, были захвачены противником. Особенно болезненной была потеря Тобрука — важной приморской крепости и символа британского сопротивления в Северной Африке, что произошло практически одновременно с падением Севастополя и воспринималась как взаимосвязанная цепь неудач и поражений. Возникла реальная угроза прорыва армии Роммеля от границ Египта к дельте Нила и Суэцкому каналу. Потери английских войск в Тобруке только пленными составили около 35 тыс. человек 7. Последним препятствием для противника оказались оборонительные рубежи у Эль-Аламейна. В Европе британские ВВС постепенно усиливали воздушное наступление на Германию, но его результаты ещё были ограниченны. В акватории Средиземного моря, где фактически господствовал противник, 10 — 13 августа британский флот потерпел серьёзное поражение от итало-немецких сил при проводке конвоев. Снабжение войск в Северной Африке осуществлялось в основном по обводному маршруту вокруг Африки.
На путях конвоев в Атлантике продолжалась ожесточённая борьба с «волчьими стаями» подводного флота противника. Германские подводные лодки всё активнее действовали в водах американского побережья. За первые шесть с половиной месяцев 1942 г. немцы потопили у берегов США 360 американских, британских и канадских судов общим водоизмещением 2,25 млн бр. т, потеряв при этом 8 подводных лодок.
На Азиатско-Тихоокеанском ТВД — главном театре военных действий США, Великобритании, Китая и других западных союзников — 7 мая 1942 г. японские войска захватили последний очаг сопротивления армии США на Филиппинских островах — крепость Коррехидор, взяв в плен 12 тыс. солдат и офицеров. Начиная с декабря 1941 г. Япония оккупировала огромную территорию с богатейшими запасами стратегического сырья — свыше 6 млн кв. км с населением более 150 млн человек, включая Гонконг, Малайю, Бирму, Голландскую Индию (Индонезию), Сиам, Филиппины и другие территории. Однако расчёты на то, что после достижения таких успехов удастся сломить волю США к сопротивлению не оправдались. Уже в апреле — мае успехам японским войск в Бирме, их высадке на островах Минданао и Тулаги противостояли первые успехи западных союзников — бомбардировка самолётами дальней авиации США Токио и ряда других городов Японии, высадка японских войск на о. Новая Каледония, а также британских войск на о. Мадагаскар. Важнейшими событиями стали морские сражения в Коралловом море (7 — 8 мая), у атолла Мидуэй (4 — 6 июня) и высадка усиленной дивизии морской пехоты США на о. Гуадалканал (7 августа). Особое значение имели итоги противоборства у атолла Мидуэй, в результате которого противник впервые отступил в морском сражении с большими потерями. Стратегическая инициатива постепенно переходила к вооружённым силам США.
Президент Ф. Рузвельт, выступая на заседании конгресса 7 января 1943 г., расценил сражение у атолла Мидуэй и бои за Гуадалканал «как часть стратегии сдерживания, которая характеризовала эту фазу войны» 8. Но безраздельному господству Японии на Тихом океане пришёл конец.
На Азиатском материке японцы после захвата Бирмы и тяжёлых боёв с британскими и китайскими войсками готовились, как и их противники, к новым операциях. Можно сказать, что положение на фронтах — важнейший показатель хода войны и её перспектив — не давало исходного преимущества в переговорах ни одной из сторон, ни Сталину, ни Черчиллю.
В Москве готовились к приёму гостей. В распоряжение Черчилля предоставлялись дача № 7 («Ближняя»), сопровождающие лица размещались в гостинице «Националь». На НКВД возлагалось обеспечение безопасности делегации силами оперативного наряда (120 человек). Усиливалась охрана Кремля. Было подготовлено бомбоубежище на случай воздушной тревоги, организовано снабжение делегации и участников предстоящего приёма в Кремле лабораторно проверенными продуктами. Для почётного караула на аэродроме выделялась рота Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) 9.
Во второй половине дня 12 августа самолёт с английской делегацией приземлился на Центральном аэродроме в Москве. У.Черчилля встречали заместитель председателя Совнаркома и нарком иностранных дел В.М.Молотов, начальник Генерального штаба РККА маршал Б.А.Шапошников, другие официальные лица, представители дипкорпуса, прессы и радио. Был выстроен почётный караул, исполнены гимны Великобритании, США и СССР.
В тот же день состоялась первая встреча и беседа У.Черчилля с И.В.Сталиным, которая продолжалась около четырёх часов. На беседе присутствовали В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов; британский посол в Москве К.Керр, посол США А.Гарриман; переводчики В.Н.Павлов и Денлоп 10.
Предваряя свой монолог о втором фронте, У.Черчилль выразил надежду, что он и Сталин будут разговаривать «как друзья» и Сталин также «выскажется откровенно о том, что он считает полезным предпринять в настоящее время». Далее он сообщил, что его договорённости о втором фронте с Молотовым в мае 1942 г. были лимитированы словами, что он, Черчилль, не может дать Советскому Союзу «никакого обещания на этот год». Американцы и англичане «не в состоянии предпринять операций в сентябре месяце, который является последним месяцем с благоприятной погодой... Но как известно Сталину, Англия и США готовятся к большим операциям в 1943 г.» Черчилль говорил о недостатке десантных средств, о пока малом количестве американских дивизий на Британских островах, о том, что было бы просто неразумным начать высадку в этом году без всякой гарантии на успех, прервав, тем самым, большие приготовления к операциям в 1943 г. Сталин задал Черчиллю вопрос, «правильно ли он понимает, что второго фронта в этом году не будет, что английское правительство также отказывается от операции по высадке 6 — 8 дивизий на Французском побережье в этом году». Черчилль переспросил Сталина, что советский лидер «понимает под вторым фронтом», и получил ожидаемый ответ — «вторжение большими силами в Европу в этом году». Специальный представитель президента США Гарриман добавил в этой связи, что он полностью присоединяется к высказываниям Черчилля.
Сталин заявил, что «тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны», что «не надо только бояться немцев». Этот упрёк вызвал раздражение Черчилля, который напомнил Сталину, что в 1940 г. Англия сражалась с Гитлером практически в одиночку и немцы не решились осуществить высадку на Британские острова.
Далее Черчилль заявил, что «второй фронт в Европе — это не единственный второй фронт». «Американцы и англичане приняли решение о проведении другой операции», и он, Черчилль, имеет полномочия сообщить о ней Сталину под строжайшим секретом. Британский премьер вкратце пояснил, что что речь идёт об операции «Факел» — захвате северного побережья Французской Африки. Для этой цели будет использовано более 250 тыс. американских и британских войск. Президент Рузвельт определил 30 октября самым поздним сроком для начала этой операции.
Сталин сказал, что «вполне понимает операцию по захвату побережья Северной Африки с военной точки зрения», и отметил её основные достоинства, а именно: открытие коммуникаций в Средиземном море, получение баз для бомбардировки Италии, выход союзников в тыл Роммеля и закрытие странам «оси» пути на Дакар. «Да поможет Бог её осуществлению», — заключил советский лидер.
Беседа завершилась обсуждением вопроса о возможной помощи английской авиацией южному флангу советско-германского фронта и созданию «ширмы» для высадки в Северной Африке, которой могли бы стать демонстрационные военные приготовления в районе Па-де-Кале и в Норвегии.
13 августа состоялась вторая беседа Сталина и Черчилля. Советского лидера сопровождали Молотов и Павлов, Черчилля — Гарриман и прибывшие с запозданием в Москву Брук, Кадоган, Уэйвелл, Теддер, полковник И.Джекоб, а также переводчик Денлоп.
В ходе этой беседы ключевые вопросы первой встречи получили дальнейшее развитие. Как отметил Сталин, расхождение между западными союзниками и СССР состоит в том, что «англичане и американцы оценивают русский фронт как второстепенный, а он считает его первостепенным», и что западные союзники не выполняют своих обязательств по поставкам в СССР оружия и других материалов, «дают не то, что обещано», но в то же время выразил благодарность за эти поставки. Черчилль привёл конкретные данные о количестве судов, готовых к отправке в СССР, В срыве поставок, по его мнению, виноват только Гитлер. «Мы, — заявил Сталин, — теряем ежедневно 10 тыс. человек. Мы имеем против себя 280 дивизий противника, из них 25 танковых...» Черчилль ответил, что океаны, моря и транспорт — это факторы, в которых нельзя обвинять западных союзников, и они докажут, что тоже «не лишены храбрости» и «в настоящее время на стороне Англии две могучие страны — США и Россия. И поэтому впереди верная победа». Далее Сталин и Черчилль обсудили вопрос о возможной совместной операции в Северной Норвегии, об обмене образцами новых видов вооружения и боевой техники. При этом Сталин предложил английским военным, если они изъявят желание, ознакомиться с советскими реактивными установками залпового огня (знаменитыми «Катюшами» — О.Р.), что и было организовано на следующий день. Стороны также договорились, что детали политических и дипломатических вопросов, включая итоговое коммюнике, обсудят между собой Молотов и Кадоган, а вопросы вооружённой борьбы — военные представители. Сталин заявил, что тезисы коммюнике не должны содержать «невыполнимые обещания». Черчилль, в свою очередь, подчеркнул необходимость не дать противнику повод думать, «что между союзниками имеются разногласия». В заключение английский премьер попросил Сталина в общих чертах рассказать о советских планах защиты Кавказа, на что получил обстоятельный ответ. В целом, вторая беседа внешне носила более спокойный характер, и Черчилль принял приглашение Сталина на обед 14 августа.
В тот же день состоялась беседа Черчилля с Молотовым.
ДНЕВНИК В.М.МОЛОТОВА
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ С ЧЕРЧИЛЛЕМ
13 августа 1942 г.
Черчилль говорит, что он получил несколько телеграмм о сражении в Средиземном море. Черчилль говорит, что англичане понесли значительные потери, но надо полагать, что военно-воздушным силам противника также причинены значительные потери. Черчилль говорит, что англичане предполагают, что потоплены 3 подводные лодки противника. Сами англичане имеют следующие потери: потоплен 1 авианосец, повреждён 1 авианосец, 3 крейсера и 1 эсминец. Из состава конвоя потоплено 5 транспортов. Сегодня конвой должен находиться под защитой авиации, действующей с острова Мальта. Сражение, вероятно, продолжалось ещё сегодня утром. В течение следующего дня он, Черчилль, получит сообщение о том, какая часть конвоя благополучно достигнет острова Мальта. Черчилль говорит, что английское правительство было готово заплатить известную цену за доставку снабжения на остров Мальта. Далее Черчилль сообщает о том, что в ночь с 11 на 12 в операциях против Германии принимало участие 427 бомбардировщиков, 220 самолетов бомбардировали Майнц, а 154 — Гавр. Черчилль просит тов. Молотова передать тов. Сталину письменную информацию об этих действиях английской авиации и о результатах боев в Средиземном море, о которых он сообщил тов. Молотову.
Тов Молотов спрашивает Черчилля, какое значение имеют события в районе Соломоновых островов.
Черчилль сообщает, что это представляет собой начало американского наступления в Тихом океане. Он добавляет, что американцы постараются занять один остров за другим.
Черчилль говорит, что он хотел бы переговорить с тов. Молотовым об операции «Факел» в дипломатическом, т.е. политическом аспекте.
Тов. Молотов отвечает, что лучше обсудить этот вопрос со Сталиным, который в первую очередь будет заниматься этой операцией как в политическом, так и военном отношениях. Если Черчилль имеет какие-либо предложения, то он, тов. Молотов, готов передать эти предложения тов. Сталину.
Черчилль отвечает, что дипломатической стороной этой операции руководят американцы. Англичане к этой операции имеют близкое, но не прямое отношение. Он, Черчилль, может достаточно хорошо судить о том, какова будет реакция среди французского населения в Виши, на основании мнения американцев. Американцы лучше знакомы с положением в Северной Африке, ибо они имеют сотни агентов там.
Тов. Молотов отвечает, что, вероятно, и англичане имеют тоже своих агентов в Северной Африке.
Черчилль отвечает, что их не так много. Черчилль говорит далее, что все сведения, которыми располагают американцы, говорят о том, что если американцы высадятся большими силами в Северной Африке, то они встретят слабое сопротивление и даже, может быть, возможен переход французов на сторону американцев.
Тов. Молотов спрашивает, какой отклик найдёт эта операция в самой Франции.
Черчилль отвечает, что французы в оккупированной Франции будут рады, так как будут считать, что эта операция представляет собой начало освобождения Франции. Что касается германской реакции в Виши, то она будет полезной для нас. Немцы предъявят требования к Виши. В результате этих требований Виши должно будет или сбежать, или потерпеть крах вообще.
Тов. Молотов считает, что ему тоже кажется, что если немцы будут грубо действовать из оккупированной части Франции в неоккупированную, то они могут вызвать поддержку со стороны французов англичанам и американцам. Но неизвестно, как будут действовать немцы.
Черчилль говорит, что никто не может этого сказать, никто не может дать гарантий. Он не был бы удивлен, если немцы потребовали бы от правительства Виши французский флот. Возможно, что в момент кризиса и в момент горячки многие французы присоединятся к англичанам и американцам в Северной Африке. Когда десант будет произведен, он, Черчилль, думает, что они поднимут французский флаг при каком-либо местном французском генерале или при другом французском генерале, который прибудет из Франции. Но надо будет посмотреть, все ли пойдет так, как они задумали. Черчилль добавляет, что нужно помнить о том, что отношения между де Голлем и властями в Виши подобны отношениям, существовавшим между красными и белыми в России.
Тов. Молотов замечает, что де Голль и Виши не могут сговориться.
Черчилль говорит, что сторонников де Голля во Франции приговаривают к смертной казни. Черчилль добавляет, что он хочет вызвать столкновение между Виши и Германией.
Тов. Молотов говорит, что что это было бы полезно во всех отношениях, но надо, чтобы не случилось того, что правительство Виши в поисках спасения перекинется на сторону Германии.
Черчилль заявляет, что надо принять во внимание, что англичане воевали с Францией в течение 300 лет — во времена Людовика XIV, при Наполеоне и т.д.
Тов. Молотов говорит, что в XX веке Англия не воевала с Францией. Обе страны были союзниками.
Черчилль отвечает, что это правильно. Англия и Франция были союзниками также и в XIX веке во время Крымской войны.
Тов. Молотов спрашивает: «Союзниками против России?»
Черчилль отвечает, что против России, но царской.
Тов. Молотов замечает, что другой России тогда не было. Тов. Молотов спрашивает Черчилля, правильно ли он понимает, что американцы все глубже и глубже хотят войти в европейские дела.
Черчилль отвечает, что американцы хотят участвовать в активных боях в Европе.
Далее Черчилль спрашивает, был ли тов. Молотов удовлетворен направлением вчерашней беседы.
Тов. Молотов отвечает, что в беседе были неясные моменты. Ему тов. Молотову, не ясен вопрос об операции с 6-ю дивизиями, вопрос об открытии второго фронта. Не ясно, окончательно ли отказалось английское правительство от всех этих операций. Точно так же не ясно, окончательное ли решение принято по поводу операций в Северной Африке или могут возникнуть мотивы, которые заставят изменить это решение или вовсе отказаться от него. Тов. Молотов добавляет, что нас, конечно, особенно интересовало бы то, что могли бы сделать англичане и американцы, чтобы облегчить положение на нашем фронте, которое в настоящее время хуже, чем в мае или июне.
Черчилль отвечает, что вопрос об операции «Факел» решен бесповоротно. Назначен главнокомандующий. Ведутся усиленные приготовления с целью ускорить ее осуществление. Он надеется, что эту операцию можно будет осуществить через 60 дней. В заключение Черчилль говорит, что, по его мнению, конец вчерашней беседы был лучше, чем начало.
Тов. Молотов говорит, что должны приехать английские военные. Они должны сказать свое слово.
Черчилль говорит, что английские военные смогут только подтвердить то, что он изложил вчера, так как они полностью согласны с его точкой зрения.
Тов. Молотов говорит, что он в этом не сомневается.
Черчилль заявляет, что во время вчерашней беседы он, говоря о том, что советским и английским военным следует обсудить технические вопросы, например вопрос о количестве сил сопротивления во Франции, не хотел сказать, что в Англии военным принадлежит решающее слово. В Англии решающее слово всегда остается за военным кабинетом.
Тов. Молотов говорит, что он это, конечно, понимает.
Затем Черчилль говорит, что он хотел бы сообщить тов. Молотову о нескольких секретных операциях, которые имеют специальные наименования:
«Факел» («Torch») — оккупация англо-американскими войсками побережья Северной Африки,
«Кузнечный молот» («Sledgehammer») — операция в районе Па-де-Кале,
«Окружение» («Roundup») — вторжение в Европу в 1943 году,
«Болеро» («Bolero») — транспортные вопросы (перевозки),
«Юпитер» («Jupiter») — операции в Норвегии, которые предполагается использовать в качестве ширмы для «Факела».
В заключение Черчилль говорит, что чрезвычайно важно не раскрывать того факта, что англичане не предпримут наступательных операций в этом году. Он не хотел бы этого делать не потому, что он боялся бы политических осложнений, которые могут возникнуть внутри Англии, а потому, что это важно сделать с военной точки зрения.
Тов. Молотов говорит, что, конечно, верно, но надо сделать так, чтобы причинить вред противнику. С точки зрения нашего фронта особое значение имели бы шаги со стороны американцев и англичан для помощи нашему фронту. Он, тов. Молотов, не скрывает того, что, когда было опубликовано коммюнике о посещении им Лондона и Вашингтона, в СССР среди населения был прилив бодрости и симпатии к Англии и Америке. В такой трудный момент, как настоящее время, тов. Сталин и Советское правительство, конечно, интересуются вопросом, какие шаги будут предприняты американцами и англичанами для помощи нашему фронту.
Черчилль отвечает, что нам придется изобразить дело таким образом, что операция «Факел» представляет собой выполнение англо-американского обязательства о втором фронте, но главная цель состоит в том, чтобы не дать противнику успокоиться, что ему не придется защищать французское побережье в этом году. Черчилль говорит, что он отнюдь не хотел бы поставить себя в положение защитника необходимости невыполнения обязательств об открытии второго фронта в 1942 году. Он, конечно, мог бы это сделать на секретном заседании парламента, и это было бы легко сделать, так как он пользуется поддержкой большинства парламента, но надо иметь в виду, что мы должны поддерживать объединенный фронт борьбы против Германии, несмотря на отдельные обиды, поэтому чрезвычайно важно не выдать Германии то, что в 1942 году не будет второго фронта в Европе.
Тов. Молотов говорит, что, конечно, это правильно, что не следует выдавать своих намерений противнику, но надо сделать так, чтобы причинить вред противнику и влить бодрость в союзников.
Черчилль соглашается с этим. Он говорит, что считает чрезвычайно важным установить дружественные, хорошие и искренние отношения с тов. Сталиным, какие у него установились с Рузвельтом, чтобы можно было говорить о вещах без обиды друг на друга. Он прибыл сюда и говорил еще с некоторыми неудобствами, он хотел бы воспользоваться своим пребыванием здесь, чтобы установить с тов. Сталиным дружественные отношения и позже обменяться с ним мнениями как с хорошим другом.
Тов. Молотов говорит, что он не сомневается в том, что между Черчиллем и Сталиным установятся взаимное понимание и хорошие отношения. Тов. Сталин очень умный человек, он понимает, кто такой Черчилль и его возможности, но он хотел бы добавить пожелание, чтобы приезд Черчилля в Москву ознаменовался бы приливом бодрости в СССР и Красной Армии и чтобы немцы поскорее это почувствовали. Он, тов. Молотов, полагает, что это желание разделяет тов. Сталин и советское правительство.
Черчилль с этим соглашается и спрашивает тов. Молотова, считает ли он целесообразным, если он, Черчилль, еще раз встретится со Сталиным.
Тов. Молотов отвечает, что это целиком зависит от решения самого Черчилля.
Черчилль говорит, что он хотел бы встретиться с тов. Сталиным сегодня вечером в 10 часов. В то же время английские и советские военные могли бы обсудить технические вопросы тех операций, о которых он говорил. В этом случае он, Черчилль, смог бы вылететь обратно в субботу вечером или в воскресенье утром.
Тов. Молотов обещает передать пожелание Черчилля тов. Сталину, и он не сомневается в том, что тов. Сталин отнесется к этому очень внимательно.
Тов. Молотов спрашивает Черчилля, правильно ли мы делаем, что не пропускаем телеграммы иностранных корреспондентов о пребывании Черчилля в Москве.
Черчилль отвечает, что он хотел бы обсудить с тов. Молотовым вопрос о публичности его пребывания в Москве.
Тов. Молотов отвечает, что он примет активное участие в этом обсуждении, но подчинит свое решение желанию Черчилля.
Тов. Молотов говорит, что мы должны составить такое коммюнике, которое ободряло бы Красную Армию и союзников и было бы чувствительным для противника.
Черчилль соглашается с этим и заявляет, что в коммюнике можно было бы указать, что он прибыл в Москву, а опубликовать коммюнике, например, когда он будет в Каире.
Тов. Молотов говорит, что этот вопрос можно будет обсудить.
Тов. Молотов спрашивает, удобно ли чувствует себя Черчилль на даче и не требуется ли его, тов. Молотова, вмешательства в дела на даче № 7.
Черчилль говорит, что он весьма удовлетворен своим пребыванием на даче.
Записал (В.Павлов) 11.
ОБЕД В ЧЕСТЬ ЧЕРЧИЛЛЯ И ГАРРИМАНА
14 августа 1942 г.
Тов. Молотов провозглашает тост за Черчилля. В своем ответном тосте Черчилль благодарит тов. Молотова и просит своих коллег, друзей и товарищей выпить за здоровье знаменитого воина и главу Советского правительства тов. Сталина.
Затем тов. Молотов произносит тост за Гарримана. Гарриман благодарит тов. Молотова. Он говорит, что в прошлом году в октябре он был в Москве в качестве представителя страны воинствующего нейтралитета, а теперь он счастлив присутствовать здесь в качестве союзника. Гарриман провозглашает тост за великого вождя советских армий и народа — тов. Сталина. В течение обеда в дальнейшем тов. Молотов провозгласил также тосты за Рузвельта, Брука, за армию и флот Англии и США, за Стэндли и Керра, Кадогана, Уэйвелла, Теддера, Файмонвилла, Майлса и др. С ответными тостами выступили Керр, Стендли, Кадоган, Уэйвелл, Теддер, Файмонвилл, Майлс.
Затем выступил тов. Сталин. Он сказал, что все присутствующие хвалят Красную Армию. Конечно, Красная Армия имеет успехи и поражения. Но надо не забывать, что нет непобедимых армий и Красная Армия может терпеть поражения. У нее есть свои недостатки и преимущества. Красная Армия выдержала большие удары. Никогда прежде в истории на Россию не наседало такое количество сил, как в настоящее время. В мировую войну существовало два фронта. Во Франции были англичане. Балканы не были захвачены немцами. Теперь другая обстановка. В Польше мобилизовано несколько возрастов. Польские дивизии дерутся против нас на фронте. Против нас дерутся итальянцы, румыны, венгры, финны, добровольцы из Испании и Словакии. Все это соединилось против России. Никогда еще не бывало, чтобы вся Европа полезла на Россию, и если Красная Армия выдержала удар продолжает драться, то она заслуживает похвалы. Одним из главных организаторов Красной Армии является маршал Ворошилов, и он, тов. Сталин, провозглашает тост за маршала Ворошилова.
Затем тов. Сталин произносит тост за здоровье маршала Б.М.Шапошникова, как за одного из главных организаторов Красной Армии и ее штабных сил. Тов. Сталин произносит тост за здоровье начальника артиллерии Красной Армии генерал-полковника Воронова. После этого тоста тов. Сталин говорит, что, может быть, он ведет себя фракционно, так как произносит военные тосты. Но ничего не поделаешь, говорит тов. Сталин, и просит разрешения провозгласить тост за командующего авиацией генерала Новикова. Произнося следующий тост, тов. Сталин говорит, что он продолжает быть военным. Он просит разрешения провозгласить тост за командующего авиацией дальнего действия генерал-лейтенанта Голованова. После этого тоста тов. Сталин говорит, что фракционность — опасная болезнь, но он должен быть фракционером и предлагает тост за успех и здоровье советских танковых войск и за их руководителя генерал-лейтенанта Федоренко. В своем следующем выступлении тов. Сталин говорит, что ему казалось, что он исчерпал все военные тосты. Есть военная профессия, о которой он не упоминал. Он, тов. Сталин, имеет в виду военных разведчиков. Он, тов. Сталин, пьет за морских, сухопутных и авиационных разведчиков. Они должны быть глазами и ушами для своего государства. О разведчиках почему-то не говорят. Это ложный стыд. За разведчиков, говорит тов. Сталин, как за друзей, честно и неутомимо служащих своему народу. Несколько позже тов. Сталин, выступая, говорит, что он хотел бы сказать несколько слов о значении разведки. Он, тов. Сталин, читал и читает историю разведки. Разведчики — хорошие люди, самоотверженно служащие своему государству. Когда они попадают к противнику, с ними черт знает что делают. Из истории советской разведки он, тов. Сталин, знает один факт, из которого особенно хорошо видно значение разведки.
Как всем известно, во время прошлой мировой войны англичане хотели провести операцию по овладению Дарданеллами. Однако союзники отступили, так как они преувеличили силы противника. В действительности же турки и немцы были на волосок от смерти и держали свои чемоданы упакованными. Это было результатом плохой разведки англичан, и если бы они обладали хорошей разведкой в этом районе, то этого бы не случилось.
После обеда тов. Сталин предложил Черчиллю посмотреть кинокартину «Разгром немцев под Москвой». Черчилль ответил, что хотел бы видеть этот фильм, но сегодня уже поздно. Тов Сталин сказал, что в этом случае сможем передать Черчиллю фильм «Разгром немцев под Москвой» 12. Черчилль поблагодарил и добавил, что он посмотрит эту картину у себя в Чекерсе 13.
Записал (В.Павлов) 14.
Следующая встреча двух лидеров состоялась 15 августа. За день до этого Черчилль направил Сталину специальное послание («Памятную записку») в ответ на меморандум советского лидера по поводу второго фронта 15. Черчилль вновь изложил свою позицию по всем острым вопросам союзнических отношений. Он вновь описал достоинства операции «Факел» и упомянул, что ни Англия, ни США «не нарушили никакого обещания» в отношении Советского Союза. Он понимает, какую боль и разочарование привёз в Москву, имея в виду отказ Англии и США от принятых обязательств открыть второй фронт в 1942 г. Однако, именно поэтому он полагал, что «лучше ему самому приехать в СССР» и «достигнуть личного взаимопонимания со Сталиным». Он надеялся на то, что и Сталин «чувствует, что в этом отношении был достигнут успех». Смысл ответа Сталина сводился к тому, что он и Черчилль узнали и поняли друг друга, «и если между ними имеются разногласия, то это в порядке вещей, ибо между союзниками бывают разногласия». Советский руководитель был склонен смотреть на дело «оптимистически».
Черчилль сообщил Сталину секретные сведения о переброске на Британские острова американских войск. К 9 апреля 1943 г., как планировалось союзным командованием, их число достигнет 1 043 400 человек. Британский премьер сказал также, что положение с транспортом вскоре должно улучшиться. Американцы организуют надёжную систему конвоирования судов, а англичане обеспечат за собой превосходство в воздухе.
Сталин спросил Черчилля, надеется ли тот, что операция «Факел» удастся. Ответ был утвердительным. Советский лидер заявил, что, хотя эта операция не связана прямо с Россией, «косвенно ее значение очень велико потому, что успех операции — это удар по странам "оси"».
Черчилль поддержал тему и сказал, что одновременно с осуществлением операций в Северной Африке будут предприняты бомбардировки Сицилии и Италии. Это. В свою очередь, заставит немцев оттянуть свои силы для защиты территорий на Западе. Более того, «чтобы держать Гитлера в состоянии напряжения в ожидании нападения на пролив (Ла-Манш — О.Р.), в августе будет проведён серьёзный рейд на французское побережье. Этот рейд будет представлять собой разведку боем, в которой примут участие 8 тыс. человек и 50 танков...» 16
В заключительной части беседы Черчилль напомнил Сталину, что предупреждал советское правительство о нападении Германии весной 1941 г., когда сообщил о переброске немецких танковых дивизий с Балтики в Польшу. На что советский лидер ответил, что «мы никогда в этом не сомневались», но он, Сталин, «хотел получить ещё шесть месяцев для подготовки к этому нападению».
Британский премьер также сообщил, что недавно «германский посол в Токио просил японцев выступить против СССР», однако «Япония отказалась это выполнить». Сталин поблагодарил Черчилля за эту информацию.
В тот же день, 15 августа, состоялись два совещания военных представителей Англии, США и СССР. Итоговый документ указывает, что советская сторона во многом была неудовлетворена их результатами.
Тов. Сталину И.В.
Товарищу Молотову В.М.
Представляю запись утреннего и вечернего совещаний 15 августа с/г. военных представителей Англии, США и СССР по вопросам создания второго фронта в Европе в 1942 г. и возможной помощи военно-воздушными силами Англии нашему Южному фронту.
Как видно из представляемых записей, открытие второго фронта в Европе в 1942 г. англичане признали нецелесообразным, откладывая это мероприятие на 1943 г.
В отношении помощи английскими ВВС Северо-Кавказскому фронту совещание также не дало конкретных результатов.
Английская сторона, не делая никаких практических на этот счет предложений, больше пыталась выяснить положение Красной Армии на юге и степень обороноспособности Кавказа.
Что касается непосредственной помощи английскими ВВС, то англичане предложили создать объединенную военную группу из представителей СССР и Англии с включением в нее представителя США, генерала авиации Брэдли, для работы, связанной с подготовкой к приему военно-воздушных сил на Кавказе.
Лично считаю создание такой группы нецелесообразным, так как деятельность ее будет до некоторой степени обязывать Англию к проведению практических мероприятий в оказании нам помощи своими военно-воздушными силами.
ВОРОШИЛОВ
17 августа 1942 г. 17.
Особое место в истории операции «Браслет» заняла незапланированная встреча и беседа двух лидеров в ночь с 15 на 16 августа. Вот как сообщил о ней британский премьер в отчёте военному кабинету и президенту Рузвельту:
«Я отправился попрощаться с г-ном Сталиным вчера в 7 часов вечера, и мы имели приятную беседу, в ходе которой он дал мне полный отчет о положении русских, которое казалось весьма отрадным. Он, безусловно, весьма уверенно говорит о том, что удержится до зимы. В 8 ч. 30 мин. вечера, когда я собирался уходить, он спросил, когда он увидит меня в следующий раз. Я ответил, что уезжаю на рассвете. Тогда он сказал: "Почему бы Вам не зайти ко мне на квартиру в Кремле и не выпить немного?" Я отправился к нему и остался на обед, на который был приглашен также г-н Молотов. Г-н Сталин представил меня своей дочери, славной девушке, которая робко поцеловала его, но но которой не было разрешено остаться на обед. Обед и редактирование коммюнике продолжалось до трех часов утра. У меня был очень хороший переводчик, и я имел возможность говорить более свободно. Преобладала атмосфера особой доброжелательности, и мы впервые установили непринужденные и дружелюбные отношения. Мне кажется, я установил личные взаимоотношения, которые будут полезны. Мы много говорили о "Юпитере", который, по его мнению, будет необходим в ноябре или декабре. Без него я не представляю себе, как мы сможем доставлять материалы, которые будут необходимы для дальнейшего оснащения этой колоссальной сражающейся армии. Трансперсидская дорога пропускает лишь половину того, на что мы надеялись. Больше всего ему необходимы грузовики. Он предпочел бы иметь грузовики, а не танки, которых он выпускает 2 тысячи в месяц. Он также хочет получить алюминий.
В целом, — закончил я, — я определенно удовлетворен своей поездкой в Москву. Я убежден в том, что разочаровывающие сведения, которые я привез с собой, мог передать только я лично, не вызвав действительно серьезного расхождения. Эта поездка была моим долгом. Теперь им известно самое худшее, и, выразив свой протест, они теперь настроены совершенно дружелюбно, и это несмотря на то, что сейчас они переживают самое тревожное и тяжелое время. Кроме того, г-н Сталин абсолютно убежден в больших преимуществах операции "Торч", и я надеюсь, что "Торч" продвигается вперед с нечеловеческой энергией по обе стороны океана» 18.
Недавно попалась интересная статья об Крымской наступательной операции 1944 года - https://www.istmira.com/drugoe-vtoraya-mirovaya-voyna/19758-krymskaja-nastupatelnaja-operacija-kratko.html - которую заслуженно считают одной из самых грамотно организованных. Блестяще проведенной, стремительной с минимумом потерь. Успешный опыт этой операции РККА использовала в планировании и проведении последующих сражений Великой Отечественной войны.
Ниже приводятся советская и английская записи бесед на встрече Сталина Сталина с Черчиллем в ночь с 15 на 16 августа 1942 г.
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ЧЕРЧИЛЛЯ С ТОВ. СТАЛИНЫМ НА КВАРТИРЕ в ночь с 15 на 18 августа 1942 г.
На беседе присутствовали: тов. Сталин, Черчилль, переводчики — тов. Павлов и майор Бирс и, позже, тов. Молотов.
Во время беседы имел место обмен мнениями по общим вопросам военной стратегии, в частности по военно-морской стратегии. Черчилль коснулся вопроса о нападении на Северную Норвегию и заявил, что он имеет желание и намерение осуществить эту операцию совместно с советскими силами зимой этого года. Он обещал позже снестись по этому плану лично с тов. Сталиным.
Тов. Сталин ответил, что было бы хорошо осуществить эту операцию, и заявил, что он готов выделить для участия в операции 2 — 3 наших дивизии. Тов. Сталин сказал, что мы испытываем острую нужду в грузовых автомашинах для нашего фронта. Он заявил, что был бы благодарен, если Англия могла поставить нам 20 — 25 тысяч грузовиков, даже вместо танков. При этом мы готовы принимать только шасси, так как кузова мы можем изготовить сами.
Черчилль ответил, что он постарается удовлетворить эту просьбу, но одновременно указал, что недостаток тоннажа затрудняет переброску в СССР грузовиков, которые производятся в Англии в достаточно большом количестве.
Затем тов. Сталин просил помочь нам поставкой алюминия, в котором мы будем испытывать недостаток до будущего года.
Черчилль ответил, что он изучит возможность удовлетворить эту просьбу, хотя Англия также испытывает недостаток в алюминии.
В дальнейшей беседе Черчилль поинтересовался колхозами и судьбой кулаков.
Тов. Сталин ответил, что коллективизация ликвидировала нищенство, поскольку каждый член крестьянской семьи получил возможность самостоятельно зарабатывать и независимо жить. Тов. Сталин рассказал о том, что коллективизация была вызвана желанием внедрить в сельское хозяйство крупные машины, поднять его производительность. Это было возможно осуществить только в крупном хозяйстве. В результате коллективизации в СССР сильно возросла урожайность, особенно благодаря внедрению высококачественных семян. Что касается кулаков, то некоторое количество их было выведено в северные области СССР, где они получили участки земли. Остальные кулаки были перебиты самими крестьянами — настолько была ненависть к ним со стороны крестьян.
Черчилль, внимательно выслушав тов. Сталина, заметил, что коллективизация была, вероятно, весьма трудной работой.
Тов. Сталин ответил, что действительно коллективизация была очень трудной работой, на которую было затрачено несколько лет.
Тов. Сталин сообщил Черчиллю, что в ближайшее время мы предпримем налет на Берлин. Конечно, мы ввиду дальности можем послать только около 150 бомбардировщиков. Англичане находятся в лучшем положении, но у нас ходят слухи, что англичане с немцами заключили соглашение о том, чтобы воздерживаться от взаимных бомбардировок Лондона и Берлина.
Черчилль с некоторым раздражением ответил, что никакого соглашения по этому поводу нет и что они начнут бомбить Берлин, как только позволят метеорологические условия и ночи станут достаточно продолжительными. Нам нужно согласовать, сказал он, налёты английских и советских самолетов на Берлин во избежание столкновений между ними.
Тов. Сталин ответил, что это, конечно, нужно сделать.
Касаясь Германии, Черчилль заявил, что в Германии нужно уничтожить прусский милитаризм и нацизм и разоружить Германию после войны.
Тов. Сталин ответил, что нужно перебить военные кадры Германии. Кроме того, необходимо ослабить Германию путем отделения от нее Рурской области.
Тов. Сталин спросил Черчилля о количестве сил в Англии на островах.
Черчилль ответил, что количество войск в самой Англии достигает 40 дивизий, но при дальнейших уточняющих вопросах тов. Сталина не дал вразумительного ответа.
В конце беседы было согласовано коммюнике о переговорах Черчилля с тов. Сталиным. По настоянию Черчилля была принята формулировка о решениях, охватывающих область войны против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе. Черчилль предложил также добавить в коммюнике заявление о том, что «эту справедливую освободительную войну оба правительства исполнены решимости вести со всей силой и энергией до полного уничтожения гитлеризма и всякой подобной тирании». Эта формулировка была также принята.
Записал по памяти В.Павлов 19.
Британская запись беседы заметно отличается от советской, даёт более полное представление о содержании заключительной встречи двух лидеров. Она дополняет советскую запись дискуссией по ряду военных вопросов, сведениями о вооружённых силах Великобритании, оценкой англо-франко-советских переговоров 1939 г., деятельности советского посла И.Майского, воспоминаниями о пребывании Сталина в Великобритании и о возможной его встрече с Рузвельтом в Исландии. Черчилль, согласно английской записи, сказал Сталину, что «в начале 1938 г., ещё до Праги и Мюнхена, у него возник план создания Лиги Великих Демократий в составе Великобритании, США м СССР, которые вместе смогли бы вести за собой мир». Запись констатирует, что заключительная встреча Сталина и Черчилля проходила в «сердечной и дружеской атмосфере».
The following are the rough notes from memory of the conversation between the Prime Minister amd Mr. Stalin at supper in Mr. Stalin's privat apartments at the Kremlin, on the night of 15th to 16th August 1942.
There was no possibility of keeping written notes, so that I cannot guarantee accuracy or that it is a complete record. With regard to figures, where I am in doubt I have placed a query.
Present:
The Prime Minister.
Mr. I.V.Stalin.
Mr. V.M.Molotov.
Sir Alexander Cadogan (during the later hours).
Interpreters: Major A.H.Birse., Mr. Pavlov.
Mr. Stalin made the following requests: -
(a) For the supply of Lorries from U.K. to U.S.A. instead of tanks. Russian tank production was satisfactory and they did not require any more from us, but they were short of Lorries and the demand was very great. He explained how each Armored Brigade had to be supplied with lorries to carry its lorry-borne infantry, how they were rapidly motorizing infantry divisions and what enormous requirements for lorries there were in the back areas. The require from 20,000 to 25,000 Lorries per month from U.K. plus U.S.A., it was immaterial from from which country. Russian production was 3,000 Lorries per month. He concluded: «Send us lorries instead of tanks».
(b) Mr. Stalin then asked for the supply of aluminium during the remaining months of the year. Russia was very short.
The Prime Minister replied that he would go immediately into the question of the supply of lorries and aluminium. We have the lorries and so have the U.S.A., the difficulty was delivery and the supply of tyres before the Rubber Erzatz plant in America starts producing. The road throug Persia must be developed. Mr. Stalin said that the northern route was much better. When Mr. Churchill pointed out the dangers of the Northern route, Mr. Stalin said that ships could keep alone the ice edge far from the danger of U-boat attack. Mr. Churchill disagreed and said that he knew all about the difficulties of that route. There was a discussion on the wisdom of dispersing convoys: Mr. Churchill quoted an example in the Mediterranean which had had good results. If the ships had not dispersed in the case of the recent convoy in the North, every ship including escort vessels would have been sunk by the TIRPITZ. England has three units: KING GEORGE, DUKE OF YORK and ANSON, which she must not lose in the way the PRINCE OF WALES and REPULSE were lost. We cannot afford to use them for convoys. While Germany has air bases in Northern Norway, the route is extremely dangerous. Nevertheless 40 ships will sail for North Russia early in September.
Mr. Stalin then proposed that an operation against Northern Norway should be undertaken, with the object of capturing the German bases there and at Petsamo.
To this the Prime Minister immediately agreed, welcoming the suggestion warmly. He said that he had always wished for such an operation. Mr. Stalin reminded him of a former plan of a similar nature, «but the respective General Staff s had not wished it».
After some further discussion the Prime Minister agreed that England would undertake an attack on Northern Norway and Petsamo in November 1942 in conjunction with the Russians. England would provide two divisions specially trained for landing operations and Mr. Stalin said that Russia would provide three divisions or six brigades. The Prime Minister said that for the operation against Northern Norway he would communicate direct with Mr. Stalin and the latter should telegraph to him, using the prefix Jupiter.
Mr. Stalin said he would in our place have «built more destroyers and less battleships than we have done». The Prime Minister pointed out that we had built only one battleship since the war started and had concentrated on destroyers amd smaller craft, but he agreed in principle with Mr. Ctalin.
The Prime Minister said that our bombing of German towns would increase as soon as the nights lengthened. Mr. Stalin said that the Russians intended to bomb Berlin very soon and also a number of other towns, like: Koenigsberg, Danzig, Tilsit, Memel. Mr. Stalin several times emphasized the importance of air forces in the war.
Mr. Stalin asked for some figures regarding British man-power. The Prime Minister replied that we had altogether:
50 divisions, mobilized, in Great Britain. Of these 20 divisions were fully equipped. We were pushing on with the equipment of the reminder.
(?) 15 divisions in the Middle East.
(?) 10 divisions in India and a few more in various fortresses and garrisons.
As an example of the British man power effort, the Prime Minister said the following figures:
1,000,000 men first line troops in Great Britain.
1,000,000 men in training, coast defense, etc.
1,300,000 men in the R.A?
over 1,000,000 men in Royal Navy and Merchant Service.
1,500,000 men in Home Guard.
Everybody in Great Britain is doing some sort of service. When the great battle starts, the Prime Minister said that he would have to provide reinforcements from factory workers.
In the Middle East we now outnumber the enemy.
The Prime Minister said that if Mr. Stalin was going to meet President Roosevelt and got as far as Iceland he, he should come on to England; he would get a magnificent reception. Mr. Stalin replied that he would like to do so, but receptions were not so important at present; the chief thing was victory. He said he had been to England in 1907 to attend a Bolshevik conference, together with Lenin, Plekhanov, Gorky and others. The Prime Minister asked wether Trotsky had been there. Mr. Stalin replied that he had, but he had gone away a disappointed man, not having been given any organisation to represent, such as the Army, which Trotsky had hoped for.
The Prime Minister said that Mr. Maisky was a good Ambassador. Mr. Stalin agreed, but said that he might be better; he spoke too much and could not keep his tongue between his teeth. The Prime Minister said that Mr. Maisky had recently adressed a meeting of members of the House of Commons in one of the Committee Rooms, which was quite right and proper. The Axis wireless, however, described it as Mr. Maisky haranguing the House from the Strangers Gallery on the subject of Anglo-Soviet relations.
The Prime Minister said that early in 1938, before Prague and Munich, he had had a plan for a League of the three Great Democracies: Great Britain, U.S.A and U.S.S.R., which between them could lead the world. There were no antagonistic interests between them. Mr. Stalin agreed and said that he had always hoped for something of that nature, only under Mr. Chamberlain's government such a plan would have been impossible. He recalled the visit to Moscow of the British Delegations in 1939. No talks with them were possible. For instance, the British and French military chiefs were asked what forccs they could put up against Germany in the West. The French replied 80 divisions, although he did not believe that they were fully equipped, and the British said three divisions. The French did not understand the value of tanks. Then the delegations asked what the Russians could put up on the Polish frontier. Mr. Stalin had the impression that the talks were insincere and only for the purpose of intimidating Hitler, with whom the Western Powers would later come to terms. The Prime Minister pointed out that he had not been in the Government for 11 years, but he had always warned it of the danger. He agreed that the Delegations in 1939 had no weight behind them.
[The Prime Minister said, jokingly, that he thought the President of the U.S.A., when he met Mr. Stalin, would probably want him to do something about God! Mr. Stalin appreciated the joke and replied that he personally respected God and hoped that with God's help they would achieve victory.] 20
At about 1 p.m. the subject of the joint communique was raised by the Prime Minister. Sir A.Cadogan and Mr. Molotov had prepared alternative texts. The text was finally agreed and it was decided to ask the British Ambassador to arrange with Mr. Molotov regarding the exact time of release.
The Prime Minister was given a set of photographs taken at the previous night's banquet. Photographs were signed by both the Prime Minister and Mr. Stalin, and a few by Prime Minister and Mr. Molotov.
The whole atmosphere was most cordial and friendly. 21
Коммюнике обсуждали длительное время. Вначале Кадоган с Молотовым, затем во время заключительной встречи на квартире Сталина.
Ниже приводится проект коммюнике, предложенный Кадоганом 14 августа, который в ходе обсуждения претерпел значительные изменения.
КАДОГАН вручил Тов. МОЛОТОВУ 14 августа 1942 г.
Перевод с английского
В Москве происходили переговоры между г. Сталиным, представляющим правительство СССР, г. Черчиллем, представляющим Правительство Его Величества в Соединенном Королевстве, и г. Гарриманом, представляющим президента США. В качестве помощника г. Сталина присутствовал г. Молотов, и в качестве помощника г. Черчилля — Посол Его Величества сэр А.Кларк Керр, Начальник Имперского Генерального Штаба сэр А.Брук, Главнокомандующий в Индии сэр А.Уэйвелл, Главнокомандующий Военно-Воздушными силами на Среднем Востоке главный маршал авиации Теддер и сэр Александр Кадоган, постоянный заместитель Министра иностранных дел.
Были полностью и откровенно обсуждены будущие совместные действия Объединенных наций во всех сферах, и было достигнуто полное согласие об общем плане.
Технические вопросы составляли предмет более детального обсуждения между соответственными военными и военно-воздушными советниками.
Помимо принятых решений, главные участники переговоров убеждены в выгодах, которые были извлечены из этого личного контакта.
Перевел В.Павлов. 22
Англо-советское коммюнике о переговорах премьер-министра Великобритании с Председателем Совета Народных Комиссаров СССР
18 августа 1942 г.
В Москве происходили переговоры между Председателем Совета Народных Комиссаров СССР И.В.Сталиным и премьер-министром Великобритании г-ном У.Черчиллем, в которых участвовал господин Гарриман как представитель Президента США. В беседах приняли участие народный комиссар иностранных дел В.М.Молотов, маршал К.Е.Ворошилов — с советской стороны, британский посол сэр А.Кларк Керр, начальник Имперского генерального штаба сэр А.Брук и другие ответственные представители британских вооруженных сил, постоянный заместитель министра иностранных дел сэр Александр Кадоган — с английской стороны.
Был принят ряд решений, охватывающих область войны против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе. Эту справедливую освободительную войну оба правительства исполнены решимости вести со всей силой и энергией до полного уничтожения гитлеризма и всякой подобной тирании.
Беседы, происходившие в атмосфере сердечности и полной откровенности, дали возможность еще раз констатировать наличие тесного содружества и взаимопонимания между Советским Союзом, Великобританией и США в полном соответствии с существующими между ними союзными отношениями. 23
Так завершились первая личная встреча и переговоры Сталина и Черчилля. Записи бесед в основном раскрывают их содержание, дают представление о взглядах двух лидеров по вопросам, которые они обсуждали (общность и различие целей в войне, политика и стратегия в достижении победы над Германией и её союзниками). Но мы мало что узнаем из этих записей об атмосфере вне зала заседаний, о тех дискуссиях и оценках, от которых во многом зависел каждый последующий день переговоров, а, нередко, и их конечный исход. Записи бесед как бы оставляют в стороне взгляды Черчилля на «зловещее» большевистское государство, с лидером которого он вёл переговоры, и не менее устойчивые представления Сталина на капиталистический мир и на Черчилля, который стремился «уничтожить Советское государство в его колыбели».
К сожалению, свидетельствами и воспоминаниями советских участников переговоров мы не располагаем. Частично то. Что происходило вне официальных встреч, дают возможность восстановить опубликованные или находящиеся в английских архивах записи, которые тщательно делали во время пребывания в Москве практически все участники миссии Черчилля. Из них следует, что после официальных переговоров происходил обмен мнениями между Черчиллем и сопровождавшими его лицами, чаще всего это были Кадоган, Керр и Джекоб, чьи записи хранятся в архиве Черчилля при Кембриджском университете 24. Они свидетельствуют о том, что Черчилль всякий раз выражал неудовлетворение ходом переговоров и заявлял о бесперспективности их продолжения. Он, к примеру считал, что Сталин разговаривает с ним тоном, недопустимым для «представителя крупнейшей империи, которая когда-либо существовала в мире», подозревал, что Сталин добивается его смещения с поста премьер-министра. 14 августа он разразился следующей тирадой: «Мне говорили, что русские не являются человеческими существами. В шкале природы они стоят ниже орангутангов». Глубоко прав академик В.Г.Трухановский, сделавший вывод о том, что «чувства, которые английский премьер-министр питал к Советскому Союзу, в отрицательном смысле влияли и на его позицию в вопросе о втором фронте, и на становление советско-английских отношений» 25.
Британский премьер неоднократно пытался прервать переговоры, но затем менял своё решение, главным образом под влиянием тех аргументов, которые противопоставлял ему посол Керр, пожалуй, единственный из состава британской делегации дипломат, активно стремившийся к достижению положительных результатов на переговорах. Немало неприятностей Черчиллю доставлял его переводчик майор Денлоп, который не справлялся с порученным ему делом, чем крайне раздражал Черчилля. В конечном итоге его заменил майор Бирс, что, видимо, в немалой степени способствовало успеху заключительной «ночной» беседы лидеров. По возвращении в Англию Черчилль выступил 8 сентября в палате общин, представил свою поездку как триумфальную и не скупился на оценки по адресу Сталина. «Для меня, — сказал он, — имела исключительное значение встреча со Сталиным. Главная цель моего визита состояла в том, чтобы установить такие отношения уверенности и открытости, которые я установил с президентом Рузвельтом. Я думаю, что, несмотря на на языковой барьер, который создает многие препятствия, мне в значительной степени это удалось... Для России большое счастье, что в час её страданий во главе неё стоит этот великий твёрдый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить... Я верю, мне удалось дать ему почувствовать, что мы являемся хорошими и преданными товарищами в этой войне, но это докажут дела, а не слова... Одно совершенно очевидно, — заключил Черчилль свой пассаж, — это непоколебимая решимость России бороться с гитлеризмом до конца, до его окончательного разгрома» 26.
Эти столь необычные для британской палаты общин и для Черчилля оценки были не случайны. В тех исторических условиях они отвечали интересам Великобритании и настроениям большинства англичан. Сталин дал оценку визиту Черчилля через два месяца в докладе, посвящённом 25-й годовщине Октябрьской революции: «Наконец, следует отметить такой важный факт, как посещение Москвы премьер-министром Великобритании г-ном Черчиллем, установившее полное взаимопонимание руководителей обеих стран» 27.
Современные западные историки нередко высказывают сомнения относительно успеха визита Черчилля в Москву 28.
Действительно, ряд конкретных договорённостей не был реализован. Совместная высадка в Норвегии (операция «Юпитер») не состоялась; план участия ВВС западных союзников в обороне Кавказа (операция «Вельвет») остался только на бумаге; договорённости об обмене военно-технической информацией воспрепятствовал в то время Госдепартамент США. Тем не менее, в целом, на наш взгляд, встреча двух лидеров, их беседы и дискуссии способствовали взаимопониманию и объединению усилий стран антигитлеровской коалиции в борьбе против общего врага.
Примечания:
О.А.РЖЕШЕВСКИЙ
*** |
