Театру Евгения Вахтангова - 50 лет (1971 год)

— ...И, пожалуйста, передай своим кинематографистам:

— Театр не умрет никогда!! Вот!!

Такой патетической фразой — прежде чем встать и отправиться к себе на второй этаж — заканчивал почти каждую нашу вечернюю беседу Рубен Николаевич Симонов...

Подобные гулкие эмоции посреди нашего тихого двора явились следствием одной неосторожной фразы, как-то оброненной в одной из статей,— о том, что, мол, кино — как искусство более молодое — постепенно будет отбирать зрителя у старика театра. И мысль эта очень обидела Рубена Николаевича...

Многолетний и бессменный руководитель мощного отряда вахтанговцев, ученик Евгения Багратионовича, сам отличный артист, был Рубен Николаевич насквозь человеком Театра. И не просто выдающимся режиссером, но рыцарем и трубадуром сцены. И он очень ревностно следил за успехами кино (в которое, кстати, сам не ходил) и обижался часто на то, что шумный успех сопутствует какому-нибудь очередному «консерву» (как называл он фильмы в круглых жестяных коробках) и проходит где-то в стороне от театральных кулис...

Мне же в этом заочном споре двух муз судьба уготовила неожиданную должность: время от времени, вроде как в описанный вечер, оказываться меж людьми, глубоко мною любимыми и почитаемыми, которых, кстати говоря, многое в искусстве куда больше сближало, нежели разделяло.

Я. как мог, старался гасить страсти Рубена Николаевича.

Но однажды все же не вытерпел и влез в дискуссию, что, мол, напрасно вы, Рубен Николаевич. так! Кино и театр, мол, вовсе не антагонисты и г. д., и что сближает нас главное — актер, и что опирается он — актер кино — на ту же платформу правды чувств, а стало быть, тут экран и сцена даже имеют общего учителя,

И я позволил себе привести ряд высказывании кинематографистов по этому поводу.

...Вот, пожалуйста:

Збигнев Цыбульский. «Считая себя учеником Станиславского, всегда стараюсь применять его метод.»

Эрвин Гешоннек. «...Считаю себя последователем и Брехта и Станиславского...»

Софи Лорен. «Такне великие мастера помогают актеру познать самого себя...»

Ален Рене. «Не вижу никакой розницы между актером театра и актером кино»

— Ну вот, — сказал я под конец, — как вы теперь сами убедились, у Станиславского и Вахтангова давно уже много верных киноучеников... К тому же живая практике самих актеров — питомцев вхтанговской школы — яркое тому доказательство, что один и тот же актер может стать основой успеха как того и другого искусства.

И я не память принялся перечислять имена.

Рубен Николаевич нахохлился, видимо, подавленный аргументами. Однако спросил все же:

— А как они там — у вас — наши! — И ревниво-любопытный фиолетовый огонек вновь задрожал за толстенными стеклами его очков.
— Да хорошо! Хорошо они у нас - наши...

*  *  *

Не раз почле этой беседы возвращался я с мыслю у действительно счастливой судьбе на экране вахтанглвцев-щукинцев (как по имени вахтанговской школы ныне училища имени Б. В. Щукина нередко теперь называют выпускников этого старейшего театрального ВУЗа страны).

Где же корни этого успеха? Что делает шаг этого мощного и талантливого отряда советских художников таким уверенным?

Б. В. Щукин в роли Владимира Ильича Ленина («Ленин в Октябре»)

Каждый — даже не профессионал, просто зритель — хорошо знает, что вахтанговским школе и театру присущи яркая новаторская форма, революционность содержания и театральность средств воплощения, вытекающая из смелого, современного, глубоко реалистического прочтения драматургии; сочность, народность характеров; смелая, яркая лепка образов, юмор; легкость, пластика, ритм, музыкальность... Когда говорят: «по-вахтанговски»,— обычно имеют в виду именно это.

Специалисты, кроме того, знают: подобная высшая окрыленность актера, его свобода, инициатива питаются, как правило, одним — умением «наработать» так называемое «импровизационное самочувствие» на сцене (и, конечно, на экране!) как высшую форму, степень органики — то есть той самой, известной всем понаслышке «правды чувств»... И именно это впечатляет зрителя. Именно это заставляет его сопереживать. Это делает и его, зрителя — а не только актера,— талантливым! «Почерк» вахтанговского театра, группа которого почти полностью состоит из выпускников его школы, заметен сразу.

И, конечно, «опытный» зритель давно заметил, что в пределах «вахтанговского» — на сцене его театра — успешно соседствуют, оттеняя и обогащая друг друга, как бы две ветви этого «вахтанговского»: более условная, иронически-комедийная (как, например, «Принцесса Турандот», «Мадемуазель Нитуш») и вторая ветвь — столь же выразительная по краскам, но, таи сказать, более «психологическая», глубокая («Егор Булычев и другие», «Виринея», «Человек с ружьем»...).

И в соответствии с этой, правда, несколько условной, градацией вахтанговская школа и театр «родили» целую плеяду выдающихся, талантливых актеров, «тяготеющих» к тому или иному «варианту вахтанговского» — «комедийному» или «драматическому», а подчас к обоим, что нашло свое отражение в их работе в кино.

...Пожалуй, первым из вахтаиговцев прочно завоевал экран тридцатых годов замечательный комедийный актер Анатолий Иосифович Горюнов. Теперешние пятидесятилстние отлично помнят его — маленького, круглого, подвижного, с блестящей, как шар. лысиной — торговца Луазо в «Пышке» Ромма, директора фабрики, бывшего конармейца Глинку в «Трех товарищах» С. Тимошенко (это они втроем — молодые тогда — Горюнов, Жаров и Баталов — пели незабываемую «Каховку»!)... А разве можно забыть знаменитого Карасика из знаменитого фильма «Вратарь»!

В те же тридцатые годы начинается значительная работа на экране таких замечательных мастеров, выпускников вахтанговской школы, как Вера Марецкая, Борис Щукин, Алексей Грибов, Михаил Державин-старший, Дмитрий Журавлев, Мария Синельникова, Иосиф Толчанов, Андрей Тутышкин и многие другие...

А. Абрикосов в роли Григория Мелехова (Тихий дон, 1931 год)

А если выстроить в ряд к перечисленным еще и образы, созданные на экране актерами, вступившими в коллектив вахтанговцев позже: Николая Плотникова, Андрея Абрикосова, Михаила Астангова, Сергея Лукьянова, то фронт «вахтанговских» киногероев станет поистине необозримым и признанным всенародно...

Вспомним хотя бы некоторые из работ этих мастеров в кино. У Астангова — Костя-капитан («Заключенные» Е. Червякова), пан Коморовский («Мечта» М. Ромма), король Сигизмунд («Минин и Пожарский» В. Пудовкина), Гитлер («Сталинградская битва» В. Петрова).

С. Лукьянов в роли Гордея Ворона, фильм Кубанские казаки

У Плотникова — генерал Домбровский («Зори Парижа» Г. Рошаля), в рошалевской же «Семье Оппенгейм» — Эдгар Оппенгейм, в его же «Академике Иване Павлове» — преданный, чудаковатый Никодим... А из последних ролей — незабываемый профессор Ниточкин в «Твоем современнике» Юлия Райзмана... Что же касается целой галереи героических образов-характеров, созданных Андреем Абрикосовым и Сергеем Лукьяновым, то этих любимых кинозрителями героев, видимо, нет нужды и перечислять. Они — и Григорий Мелехов из первого, еще немого фильма 1931 года, и Степан Разин, и Таврило Олексич, и Гордей Ворон из «Кубанских казаков», и Журбин, и Бортников, и Пугачев у всех на памяти...

В послевоенные годы блистательно вспыхнула иа кинематографическом небосводе, достойно напоминая о вахтанговском юморе и лиризме, веселая и лукавая «звезда» Людмилы Целиковской — актрисы, счастливо сочетавшей прекрасные внешние данные, музыкальность, обаяние с внутренней задушевностью... Популярность Людмилы Целиковской была оглушительной... Ей попросту невозможно было показываться на улице... После «Близнецов», где милая, наивная героиня усыновляла сразу двух очаровательных ребятишек, последовал шквал предложений руки и сердца от зрителей, вдохновленных высокими побуждениями: «Как Вы там одна, с двумя маленькими!!!!» А один незнакомый грузин просто прислал энергичную телеграмму: «Приезжаю!». Но самый дорогой подарок прислали девочки из детского дома «Мосфильм». Тете Любе Карасевой (так звали героиню «Близнецов»), Мы восхищены Вашим благородным поступком. Как чувствуют себя малыши? Посылаем им елочные игрушки. Мы сами их склеили».

Как-то у нас с Людмилой Васильевной зашел разговор о кино, о театре.

— Что из полученного в школе — из «вахтанговского» — взяли вы как киноактриса на вооружение в первую очередь?

— Парное — позиция в искусстве. Школа, мои учителя говорили «Искусство театра — стремление человека к познанию».

«Театр наделяет зрителя чувством воображения».

«Человеку это свойственно — игра...»

«Мы смеемся и плачем в театре не потому, что нам смешно или грустно, а потому что путь к нам угадан верно...»

Это все — а театре. Но это же — и в кино!

Характерные черты нашей школы — фантазия, пластика, музыкальность, ритм, легкость и — особенно — юмор. И, конечно, я, как участница музыкально-комедийных фильмов, как актриса, начиналась в школе, позднее «шлифовалась» в театре... Но это легко читаемый слой сходства. На мой взгляд, есть еще один, более для актера важный. Одна из основ вахтанговской школы — три стены (не четыре!), то есть «ощущение зрителя». И как это ни странно, это же — только проявляемое иначе — есть и в кино... «Зритель любит хороший пересказ своими словами», — говорил Эйзенштейн. «Знать об образе все, но рассказывать о нем своими словами и как бы чуть поглядывая со стороны...» — говорили учителя в театре. Это «вахтанговское», но это же и точка соприкосновения с великим практиком и теоретиком кино.

Сказать по правде,— улыбается Л. Целиковская,— в своих работах кое-какие сцены я могла бы пересказать и получше.

— Кто же ваш главный учитель?

— Рубен Симонов.— Это произнесено твердо, без раздумий, как ясное.— Он говорил,— продолжает Людмила Васильевна:— «Чудо нашего искусства — в беспокойстве поиска».

...Рубену Николаевичу было известно, что было забыто многими режиссерами той поры, он часто говорил: «Мы должны со сцены нашего театра показывать борьбу завтрашнего со вчерашним».

И это тоже, по-моему, «вахтанговское», и тоже, по-моему, задача нашего кино...

*  *  *

В. Лановой в роли Павки Корчагина в фильме Павел Корчагин

...Часто вечерами я прохожу мимо теперь не такого уж молодого здания театральной школы имени Б. В. Щукина — скоро вузу исполняется 60 лет. Почтенный возраст...

Я останавливаюсь и вспоминаю: сколько же судеб начиналось здесь, на щербатых ступеньках этого старого дома на улице Вахтангова в Москве!..

Вереница людей встает передо мною — не одна тысяча актеров-щукинцев, много — около 40 — народных артистов, еще больше — под 70 — заслуженных, а сколько талантливой молодежи!

И когда я стою таким вот тихим вечером у порога этого скромного, но известного всему художественному миру дома, меньше всего вспоминаются мне шумные премьеры, потоки света блицвспышек и прожекторов. Мне вспоминается большой и нелегкий труд молодых актеров, труд прекрасных педагогов школы под водительством «фельдмаршала Кутузова» — народного артиста СССР Бориса Евгеньевича Захавы — бессменного в течение почти полувека руководителя училища.

И слышатся мне вовсе не громы оваций и стрекот камер. Я слышу торжественный и спокойный голос «старшего вахтанговца» — Бориса Евгеньевича, впервые выкликающего на приемных экзаменах, как на утренней солдатской поверке, никому еще не известные имена мальчиков и девочек — будущих учеников вахтанговской школы:

Ю. Борисова - Настасья Филипповна и Ю. Яковлев - князь Мышкин, фильм Идиот

— Ульянов Миша!

— Здесь!

— Яковлев Юра!

— Здесь!

— Борисова Юля!

— Здесь!

— Гриценко Николай!

— Здесь!

— ...Лановой Вася, Тимофеев Коля, Максакова Люда!

— Здесь, здесь, здесь!..

— Ролан Быков, Малявина Валя, Граве Саша, Ронинсон Гоша, сестры Вертинские, Абрикосов Гриша, Шалевич Слава, Этуш Владимир, Мышкова Нелли, Любимов Юра, Гай Гриша, Белявский Саша, Алешникова Лиля, Корабельникова Рита, Юдина Лиля, Сафонов Сева, Хмельницкий Борис, Ширвиндт Саша, Стриженов Олег, Михалков Никита, Добронравова Елена, Збруев Саша, Бурляев Коля, Миронов Андрей, Купченко Ирина, Селезнева Наташа, Самойлова Таня, Демидова Алла, Шендрикова Валя, Чурсина Люда, Варлей Наташа...

Г. Щукин
Советский экран №23 - декабрь 1971 г.