Немного из арахнофобии
 - По телу ползли пауки...
- Какие? Опишите.
- Большие, мохнатые, похожие на тарантулов, только чёрные, чрезвычайно чёрные. Да, ещё ползли и обычные.
- Это какие? Можно подумать - тарантул паук необычный.
- Ну да, обычные. Обычные - это значит квартирные, голенькие, маленькие с тонкими длинными лапками, пять лапок. Да, пять. Ещё...
- Какие пять? Эй, Григорий, у нас есть паучий справочник? Поройся и тащи его сюда.
Григорий уходит в соседнюю комнату.
- Значит, ползли не только эти, но и домашние пауки? Ну-ну, интересно, что можете ещё сообщить?
- Глаза.
- Чьи глаза?
- Паучьи. Глаза злые и раскосые. Брови насупленные, над правым родинка.
- О! Это уже что-то новенькое! Есть за что ухватиться.
Григорий возвращается и подаёт книгу: "Занимательно арахноведенье".
- Так, посмотрим... Э-э, милейший, у пауков-то поболее пяти ног будет, да и глаз целых восемь! Со всех сторон.
- Восемь! Не может быть! А впрочем, они ползли так густо, кололи своими холодными лапками, мне было не до счёта.
- Продолжайте.
- Они проползли по ягодицам...
- Стоп. По каким ягодицам? Как вы это могли видеть, так голову не вывернешь. Может это всё-таки мурашки были, а?
- У паука со всех сторон глаза.
- Да при чём тут "у паука"? Я про вас говорю.
- Если говорить про меня, то я родился в 1931 году, в семье отца с матерью. В партии, между прочим, с 61-го года, а уж через каких-то семь лет выдвинут...
- Бог ты мой, я не о том! Хотя черт с вами, продолжайте.
- О партии или о пауках?
- О пауках.
- Они достигли третьего ребра. Один, каракурт, достал холицеры и укусил. Укусил три раза подряд.
- Григорий! Бегом сюда. Неси чего-нибудь снотворного, наркозного и это самое, поострее. Бегом!
Григорий уходит в соседнюю комнату.
- Куда он? Что-то не так?
- Всё в норме. Значит паук укусил? Дальше можете не продолжать. Картина ясна.
- Да нет, суть ещё впереди. Каракурт, оказывается, вовсе не ядовит!
- А кто же ядовит?
- Фаланга. И ещё Фолькус фалангойдес, тегенарии всякие... Блателла германика...
- Блателла германика, по-вашему, паук? Ядовитый!
- А кто же ещё? Я их в детстве давил-давил!..
Григорий возвращается и подаёт саквояж с инструментом.
- А теперь дорогуша, ляжем здесь и не будем шибко сопротивляться.
Григорий открывает рот.
- Да, Гриша, придётся... Мы удалим вам гипофиз, удалим мозжечок, удалим гипоталамус! Всё лишнее удалим и больше, поверьте, пауки вас не тронут. Гарантированно!
- А они меня и так не трогали.
- Молчи! Гипофиз мы отсечём одним махом ланцета. Правда, Гриша?
Григорий закрывает рот.
Михаил Дмитриенко, Алма-Ата
1996 год |
