Феномен закрытой двери

Ключ от которой – не за семью печатями, а в нежелании руководителей открыть её…

Несостоявшийся диалог

Видно было, как болезненно переживал случившееся ответственный секретарь Боровского районного совета ВДОБТ Калужской области В. И. Гузев. И оттого, наверное, так обидно стало за него. С самого утра тщательно готовился он к встрече. Основательно, как к этому приучила его, в прошлом кадрового офицера, армия. В папку, листок к листку, аккуратно сложил документы, красным карандашом отметил самые важные, на его взгляд, места. Заметил я, что и пеструю рубашку, в которой встретил нас накануне Виктор Иванович, наутро сменила строгая белоснежная сорочка.

Но первый секретарь райкома партии Гузева не принял.

Чем объяснить отказ? Ответа Виктор Иванович не получил, но он не замедлил себя ждать. В приемную первого секретаря начали собираться люди. Поздоровавшись, обращались друг к другу с одним и тем же вопросом: по какому поводу созывают. Секретарша пожимала плечами, стала обзванивать отделы, потом ушла куда-то выяснять. А вернувшись, заявила: все отменяется, вопрос еще не подготовлен, всем необходимо приехать еще раз завтра.

Собравшиеся молча потянулись к выходу. Такое отношение к людям не укладывалось в голове: их оторвали от дел, вынудили десятки километров добираться до райцентра и даже не сочли нужным извиниться — передали очередное распоряжение через секретаршу.

Как похоже складывались ситуация с Гузевым и та, что разыгралась на наших глазах.

Накануне Виктор Иванович признался: иногда к нему приходит ощущение, будто стоит он перед стеной, пробить которую ему не видится возможным. Это относит он к своей нынешней работе.

Сегодня эта стена — не выдуманная, а самая что ни на есть реальная — встала перед двумя людьми, живущими, в общем-то, одной заботой: установить в районе трезвый образ жизни. Не пробивать же ее на самом деле. Давно прорублена в ней дверь, стоит лишь открыть ее, и можно по-деловому обсудить волнующие обоих проблемы. Но эта дверь перед ответственным секретарем общества оказалось захлопнутой.

«Я» и «Мы»

Вопрос, с которым Гузев шел в райком, возник не в то утро, когда Виктор Иванович аккуратной стопочкой складывал в папку документы, собираясь на прием к секретарю райкома. Гузев готовил его изо дня в день почти полгода. Звучал он так: «Быть или не быть Балабанову городом высокой культуры и трезвости?» Прежде чем задать его, ответственный секретарь проделал немалый труд, который мы привыкли попросту называть подготовительной работой. Но по большому счету это была работа в духе времени.

По инициативе Виктора Ивановича в трудовых коллективах состоялись собрания, где люди сообща решали судьбу города, а это означает — и свою собственную судьбу. Поэтому равнодушных не было.

Вчитаемся в некоторые протоколы. Коллектив местного филиала Кунцевского игольно-платинового завода имени КИМ постановил: «Просить горисполком запретить продажу алкоголя. Голосовали: за — 300 человек, против — 37». Выписка из протокола собрания рабочих ПМК-1: «Постановили: объявить Балабаново городом высокой культуры и ходатайствовать перед горсоветом о запрещении продажи спиртных изделий. Голосовали: за — 40, против — 70».

Собрания прошли в тридцати двух из тридцати пяти трудовых коллективов. Состоялись сходы жителей некоторых улиц. Они ответили на поставленный В. И. Гузевым вопрос положительно. Вполне резонным было бы ожидать подобного ответа и от руководителей местных органов власти. Но короткая речь председателя Боровского райисполкома (в состав которого входит Балабаново) Н. В. Бобрышева допускала только одно, его собственное мнение: «Я Балабаново объявлять городом трезвости не буду». Произнес он ее не где-то на собрании, а в собственном кабинете в присутствии всего одного человека — ответственного секретаря ВДОБТ. Но это короткое выступление подвело черту под всем голосованием, Мнение более двух тысяч граждан города разбилось об указание одного человека.

В Боровском районе пришлось столкнуться с любопытным феноменом. Он не укладывался сначала ни в какое определение. Потом оно все-таки нашлось, я назвал его «демократизация... волевых решений».

Явление это, как ни странно, породили сегодняшние дни, когда такие социальные вихри, как ускорение, перестройка, гласность, демократизация, настойчиво вторглись в нашу жизнь. Уходят в прошлое времена, когда за закрытыми дверями писались и принимались постановления, когда важные вопросы, затрагивающие интересы самых широких слоев населения, решались без обсуждения.

Идет перестройка. Это слово сейчас, пожалуй, самое популярное, оно у всех на устах. Не потому, что для нас открылся в нем какой-то новый лингвистический смысл, — оно несет в себе особое содержание. Приметы перестройки — в изменении уклада нашей жизни, в коренной ломке отжившей психологии, в повышающейся социальной активности масс.

Избранный страной путь не усыпан цветами: закостенелые представления, старые подходы к делу еще крепко цепляются за прошлое. Они и порождают явления типа балабановского феномена. Когда желание руководителей не совпадает с требованием следовать духу времени, тогда и изобретаются подобные уловки: принимать единоличные решения якобы на благо населения, а то и со ссылками... на его мнение.

Балабановский феномен — продукт наших дней, но продукт побочный. Как шлаки в огнедышащей печи во время плавки металла.

Приведем один из примеров такой «демократизации... собственных решений».

В прошлом году трезвенническое движение стало набирать силу. Жители района пока еще с некоторой настороженностью приглядывались к новому Обществу: одно дело отдать рубль вступительного взноса, другое — быть обязанным своими поступками поддерживать движение, утверждающее не у всех в чести находящуюся трезвость.

Именно таких поступков боровчане, выжидающие с заявлением во ВДОБТ, в первую очередь ждали от людей, кто их сюда агитировал, и, разумеется, от тех, кто ими руководил. То есть от тех, кто уже своим положением призван быть образцом во всем.

Ни в райкоме, ни в райисполкоме первички создавать не торопились. Ответсекретарь районного ДОБТ тем не менее радовался: в трудовых коллективах дела шли на лад.

Восторги его длились недолго. Районное руководство, не обращая внимания на предостережения активистов трезвеннического движения, объявило о введении талонной системы на спиртное.

В ответ следовали ссылки на опыт других областей, где подобная инициатива не только процветала, но якобы давала пышные плоды.

Правда, на этот счет имелось и другое мнение — разъяснение Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, резко осудившего талонную систему. Но и к нему местные руководители прислушаться не пожелали.

Введением новшества преследовалась благая цель: ликвидировать длинные очереди в магазины. При этом почему-то не учитывалось хотя бы то, что очередь за спиртным сама по себе ограничивает доступность алкогольной отравы.

Взгляните на этот шаг районного руководства с точки зрения упомянутого «феномена демократизации волевых решений». Казалось бы, все сделано как лучше, во благо народа: ну разве может занятой человек тратить время на приобретение пары бутылок водки. Надо как-то помочь ему. Нашлось и немало сторонников такого способа распределения отравы. Но кто-нибудь из руководителей задумался, в какой пьяный водоворот втянет это людей, проанализировал опыт областей, где алкоголь выдавался с предъявления «бумажки с печатью», объяснил сторонникам талонов большой вред такого распределения спиртного прежде всего для них же самих.

Инициативы с мест боровские руководители поощряют тогда, когда те полностью соответствуют задуманным ими же планам. Когда исполнение предложений требует дополнительных усилий, выход находится простой: вместо коллективного «мы» следует единоличное «я» и принимается волевое решение. С объяснением в духе времени, что так лучше для народа.

Ожидания районных руководителей оправдались — «хвосты» в торговые точки сократились. Они переместились... в исполкомы Страждущие выпить устремились сюда, чтобы получить причитающийся им счастливый «алкогольный билет».

На предприятиях процедуру выдачи упростили: талоны вручались прямо на рабочих местах. Пьяницы, прогульщики, бракоделы даже и мечтать не могли получить его. Маленькие четвертушки бумаги, за которыми скрывались четвертинки водки, полагались только передовикам производства, заслуженным работникам, активистам, руководителям. Трезвость стала наказанием.

До расцвета инициативы — при тех самых очередях — например, на местном Ермолинском хлопчатобумажном объединении приобрести спиртное могли не более сотни человек. С установлением алкогольного пайка талоны получили 2 672 работника. Не отказались от своей доли директор, секретарь парткома, председатель комиссии по борьбе с пьянством, председатель первичной организации ВДОБТ. При таком маневре руководителей дрогнули ряды и активистов Общества.

Для чего все это затевалось?

Ответ председателя райисполкома предельно прост:

— Мы хотели выяснить истинные потребности жителей нашего района в спиртном.

Выяснили? До конца не удалось. Приехавшая из облисполкома комиссия высветила подлинную картину: жители района стали потреблять спиртного больше, чем до введения талонов. Тут-то и стало ясно, чего стоит отказ от действительно важной и благородной задачи: формировать разумные потребности, искоренять мнимые.

Кстати, ни до, ни после «эксперимента» никому из представителей власти не пришло в голову выяснить истинные потребности людей в продуктах первой необходимости: в овощах, макаронах, молочных изделиях...

Беседы в четырех стенах

Талоны на спаивание отменили. В Балабаново закрыли все винные магазины. Но вопрос об объявлении его городом трезвости остается открытым. Хотя, казалось бы, появился прекрасный повод обсудить с народом насущный вопрос, выслушать доводы «за» и «против».

Заместитель председателя горисполкома В. А. Шишкин из слова в слово повторил фразу председателя райисполкома: «Я Балабаново городом трезвости объявлять не буду». К этому добавил небольшое пояснение:

— Когда наши люди будут равнодушно проходить мимо прилавков с винными бутылками и никому в голову не придет покупать их, тогда правомерно поднимать вопрос.

Благодатное, должно быть, наступит время. Сколько лет ждать его прихода? Пытаются ли районные и городские власти как-то приблизить его? Это нам предстояло выяснить.

Беседа тем временем продолжалась.

Не быть Балабаново городом трезвости, настаивал В. А. Шишкин, потому что за такое предложение проголосовало всего две тысячи человек.

Валерий Алексеевич забыл исключить из этого числа, к примеру, воспитанников яслей, детских садов, учащихся школ. А это еще несколько тысяч. Будь они даже двумя ручонками за продажу спиртного, их мнение вряд ли повлияло на решение вопроса.

Не быть, потому что собрания проходили в трудовых коллективах, но не на всех улицах.

Опять же вопрос: разве это не забота горисполкома выявить истинное отношение жителей города к спиртному, собрать через своих активистов такие сходы. Но даже те встречи, которые организовало ДОБТ, никто из представителей местной власти своим вниманием не удостоил.

Не быть, потому что в городе пока не готовы к такому шагу.

Разговор с В. А. Шишкиным проходил в кабинете. Валерий Алексеевич по очереди открывает ящики стола, ищет в них протоколы, переданные из трудовых коллективов.

— Кажется, в шкафу, — разводит руками он.
— Два месяца назад вы положили их в нижний ящик, — подсказывает Гузев.
— Не может быть, — сомневается зампред.

Протоколы пылятся все на том же месте.

Где-то в шкафах или столах этого кабинета затерялся еще один документ — предложения ответ- секретаря ВДОБТ по улучшению воспитательной работы в городе.

Советовал Виктор Иванович проверить в Балабаново нежилой фонд, а вдруг найдется место для подросткового клуба. Предлагал вынести на обсуждение вопрос об открытии специализированного магазина по продаже стройматериалов. Развил идею об организации ярмарок, поиске новых форм торговли, оборудовании летних кафе, проведении дней национальной кухни.

Предложения так и лежат в исполкоме больше года.

Разговор с председателем райисполкома Н. В. Бобрышевым также ничего нового в решение проблемы не внес. Предварила его небольшая лекция о воспитании подрастающего поколения. Рассказал Николай Васильевич и о географическом расположении Балабаново: город находится на перепутье трех дорог. Пьют здесь в основном приезжие. Но в области не будут спрашивать, кто попал в вытрезвитель — местный или чужой. Отвечать все равно нам.

Бобрышев, сам того не замечая или не придавая этому особого значения, поставил в один ряд однокоренные, но так далеко отстоящие друг от друга по смыслу слова — показатель и показуха. Не забота о трезвой жизни района двигала председателем, а хлопоты совсем о другом: как бы повыгоднее отчитаться в вышестоящих органах.

Тем удивительнее было слушать такие аргументы: разговор наш проходил в перерывах, когда Николай Васильевич отвечал по телефону на вопросы жителей района. Подобная форма диалога появилась совсем недавно. Она своего рода признак сегодняшних дней, времени перестройки. В нем живая связь руководителя с массами. О стремлении председателя исполкома дать исчерпывающий ответ на любой вопрос заранее оповестила местная газета. Звонки раздавались часто.

Да, избранная форма общения с массами вполне отвечает духу времени. Но как при этом соединить воедино такое внимательное отношение председателя к каждому звонку и его пренебрежение мнением тысяч людей. Современный ли это подход к делу!

Напомним еще раз, что перестройка, ставшая главной приметой нынешнего времени, немыслима без демократизации жизни, в условиях которой и могло начаться такое массовое движение за трезвость.

Трудная, но по-настоящему интересная настала пора. Она предполагает простор творчества, развитие инициативы народа. При этом обязательно должна подкрепляться широкой гласностью. Если инициатива вынуждена биться о глухие стены, если ее запирают в ящики стола, скрывают за общими фразами пространных рассуждений, она оказывается в тупике.

Странное ощущение осталось после бесед. Проходили они в кабинетах о четырех стенах. Но будто вырастала там еще одна глухая стена, наподобие той, что встретила Виктора Ивановича в приемной секретаря райкома. Разговор шел как бы по разным сторонам этой стены, каждый слышал лишь свой голос. Снова не открылась та заветная дверь, которая позволила бы прислушаться друг к другу.

Двенадцатый этаж

Нет-нет, в Балабаново дома такой высоты еще не построены. Однако многоэтажек в городе хватает. С их подъездами, лестницами, подвалами, чердаками. Не случайно перечисляю такие элементы планировки зданий. Для нас они чердаки и подвалы, а для местных подростков — это одновременно и клубы по интересам, и музыкальные гостиные, и спортивные залы — в общем, место, где молодежь проводит свободное время. «Встретимся на двенадцатом этаже» в Балабаново означает: вечер проведем на лестнице.

То в одном, то в другом доме кучкуются по подъездам стайки ребят. После них — исчерканные надписями стены, окурки, нередко и пустые бутылки. Оно может принимать и такие формы, как правонарушения, хулиганство и даже преступления.

Тревожит это не только жильцов того дома, которому в один из вечеров выпало пригреть ребят в своем подъезде. Беспокоит бесцельное времяпровождение родителей, милицию, общественность, активистов трезвеннического движения. В курсе проблемы и местные органы власти. Как она решается в Балабанове?

Самым красивым зданием в городе по праву считается ресторан «Истья». Свои двери он гостеприимно распахнул два года назад, в то самое время, когда в стране было принято постановление по преодолению пьянства и алкоголизма. Приятно оформлен фасад, привлекателен и внутренний интерьер — уютно, ковры на полу, вазочки на столах.

В отличие от этого заведения местный очаг культуры являет собой зрелище прямо противоположное. Называть его Домом культуры можно, лишь закрыв глаза. Работа в этом очаге еле-еле теплится. В связи с аварийным состоянием закрыт зал, фильмы демонстрируют в тесном фойе. Здесь же проходят дискотеки, которые не могут вместить и десятой части обитателей «двенадцатых этажей».

Городской стадион тоже никто не решился назвать спортивным сооружением. Пустырь с рытвинами и несколькими столбами вряд ли подойдет под такое определение.

Вот и все возможности местной молодежи для проведения свободного времени. Не считая, разумеется, подъездов.

В начале нынешнего года в Балабаново произошло прямо-таки знаменательное событие — открылся спортивный зал. Правда, городские власти к его строительству отношения не имеют. Но так ли это важно, если люди могут теперь занять себя чем-то полезным. Зал построил местный ВНИИ деревообрабатывающей промышленности. Каждый сотрудник отработал здесь по почину камазовцев не менее трех дней. Директор института М. В. Бирюков (он является председателем районного ДОБТ) сам трудился, что говорится, не покладая рук. Руководитель подал хороший пример остальным.

Михаил Васильевич Бирюков был среди тех двух тысяч балабановцев, которые без колебаний проголосовали за город трезвости.

— Предстоит еще очень многое сделать, — считает он. — Не надо только все сваливать на существующие трудности, следует приниматься за работу. И главное, при этом советоваться с людьми: что им необходимо в первую очередь. Не имея парка с аттракционами для ребятишек, с палатками для продажи мороженого, не создав спортивной базы, зачем было вкладывать деньги в строительство ресторана. Я считаю это непозволительной роскошью для города.

Таково мнение руководителя крупного коллектива. Об этом же говорили и жители улиц Балабанове на сходах. Об этом написано в протоколах, которые постигла печальная судьба быть замурованными в ящиках стола.

Остров без спиртного!

Все разговоры, на какой бы позиции не стояли мои собеседники, вольно или невольно сводились к одному: «А целесообразно ли вести речь о городе высокой культуры, где само это понятие как бы вычеркнуто из обихода?»

Я вовсе не хочу наклеить на балабановцев ярлык бескультурья: Но обстановка, в которой они живут, где проводят свой досуг, красноречиво говорит сама за себя.

Если подходить со всей строгостью, то районное руководство по существу право: за территорию трезвости проголосовали не все жители, здесь не создана материальная база для культурного отдыха. Аргументов можно найти гораздо больше. Но давайте взглянем на эту ситуацию с позиции сегодняшнего дня.

Руководители правы. Но разве не в духе нынешнего времени было бы соединить их правоту с инициативой трудовых коллективов. И решить, какой при этом можно найти выход.

На память снова пришли слова В. А. Шишкина, что в Балабаново не готовы к такому шагу. Кто не успел подготовиться? Жители города? Его руководители? Имею в виду не просто материальную базу для проведения свободного времени, занятий спортом, отсутствующую в городе. Говорю о разных подходах сделать свой город образцовым.

Наивно полагать, что с закреплением за определенной территорией названия зоны трезвости на ней исчезнут разом все проблемы. Совсем наоборот — исчезнут одни, высветится много новых. Зона трезвости — это зона повышенного внимания. Значит, она потребует особого напряжения сил, новых инициатив, изобретательности от тех, кто призван помочь людям некогда «пьяную трешку» вложить в разумные потребности.

Территория трезвости — не тот благодатный островок суши, на котором, как мечтал зампред горисполкома, люди в одночасье откажутся от спиртного и будут равнодушно проходить мимо прилавка, не соблазняясь яркими этикетками вин и наливок. Такие территории не просто объявляются. Они создаются общими усилиями всех жителей. В том числе руководителей, если, конечно, они не прячутся от забот за надежными стенами равнодушия и умеют поддержать прогрессивную идею.

Будет ли такой территорией Балабаново? Однозначно ответить на этот вопрос трудно. По крайней мере, часть жителей города сейчас на этом настаивает.

А. Хлуденцов, наш спец. корр.
г. Балабаново, Калужская область
«Трезвость и Культура» №8 1987 г.

От редакции WASP.kz - Вот такая статья... вот такой подход. Вроде бы хорошие и правильные слова сказаны, но вот итоги этой "борьбы" с пьянством и алкоголизмом оказались плачевными. И зеленого змия не победили, и как на дрожжах выросла "алкогольная мафия" конца 80-х в СССР, которые сколотили сумасшедшие капиталы на этом деле... И в стране массово появились наркоманы и токсикоманы... о которых ранее и не слышали...

***