— Макарыч, на линии «Б» заклинило транспортер-стружкоудалитель, — парень в кепочке недоуменно разводит руками. — Что ни делаю, не идет — и все...
— Не идет, значит, — попыхивая сигаретой, повторил невысокого роста человек, к которому обращались.
Федор Макарович Куц достал из шкафчика инструмент, сунул что-то в карман лоснящейся от масла спецовки и, обернувшись, заключил:
—Выстрелить, брат, и малое дитя сможет, а вот подготовить выстрел... В этом вся загвоздка. Пошли!
Выйдя из тесной мастерской, где обитают слесари-ремонтники автоматических линий, и вразвалочку шагая по металлическому настилу цеха, Федор Макарович не то с удивлением, не то с досадой отметил про себя: «Ну вот опять войну вспомнил. Нашел кому про выстрелы толковать...»
Идти было недалеко: линия «Б» — вторая по порядку из серии автоматических линий, обслуживаемых бригадой Куца, — находилась рядом. Слесарь присел над неподвижно застывшей у самого пола лентой транспортера, мысленно проследил весь ее невидимый из-за теснившихся станков путь и полез куда-то под фрезерный. Продолжая думать о своем, нашел место повреждения, подтянул потуже гайку и стал отрезать ножовкой цеплявший штырь.
К концу войны было ему, лейтенанту Куцу, двадцать два года от роду, а сегодня ни много ни мало пятьдесят четыре. Интересная арифметика, получается: прожил он после Победы в полтора раза больше, чем до нее. Казалось, пора о войне позабыть. Ничуть не бывало: война постоянно напоминает о себе, и дело тут не только в том, что осколок снаряда до сих пор под лопаткой сидит или в непогоду раненая нога ноет.
Частенько бывает так: проснется чуть свет, выйдет в сад покурить, а думы о прошлом, тут как тут, будто бы ждали-дожидались, когда человек освободиться от многочисленных сегодняшних дел. Взять хотя бы тот бой в Белоруссии.
Прорвали они оборону противника, с ходу заняли позицию. Он, командир минометного взвода лейтенант Куц, подает команду:
— Минометы, к бою!
— Готов!
— Беглый огонь!
Грохот выстрелов резанул по ушам, и мины понеслись по назначению. Пулеметчики еще только разворачивают свое хозяйство, замешкались в занятых окопах автоматчики, а его минометы уже обрабатывают позиции, на которых пытается закрепиться враг. Куц доволен: задача, возложенная на него, выполняется как нельзя лучше.
Все бойцы взвода: и командир расчета, рослый, сильный Виктор Басков, и наводчик Борис Рыжков, которого за фантастическую способность безошибочно предсказывать очередную бомбежку назвали «барометром», и пожилой уралец Бережной, и другие, очень разные и внешне, и по характерам, и по опыту жизни, — сознательно или невольно подражали ему, своему двадцатилетнему командиру Федору Куцу.
А подражать было чему. Потому как, кроме способности быстро ориентироваться в боевой обстановке, обладал Федор удивительным, доставшимся в наследство от отца — сельского кузнеца даром понимать технику. Умел он выжать из миномета все, исчерпать явные его возможности и те, что скрыты от глаз.
Да, так уж вышло, что взрослую биографию выпускника школы ФЗУ слесаря пятого разряда Федора Куца писать начала война. Будь он старше или моложе, все могло в жизни сложиться по-другому. Мог бы он стать летчиком-истребителем, как мечтал с детства, и в ряды партии вступал бы не в окопе перед броском на захваченный врагом берег Днепра, а в иных условиях, и возможно не на харьковском заводе «Серп и молот» работал бы сейчас, а где-нибудь в другом месте. Однако в свои восемнадцать лет прибыл он на завод «Азовсталь» к месту работы после ФЗУ как раз 22 июня 1941 года. Этим все сказано!
Воевал Куц по-гвардейски всю войну. Теперь по-гвардейски работает. На его глазах менялся родной завод. Из старого предприятия, выпускавшего молотилки, превратился «Серп и молот» в современнейший завод, удостоенный орденов Ленина и Октябрьской Революции, в головное предприятие моторостроительного объединения. Их тракторные двигатели СМД-14Н, дизель-моторы с турбонаддувом для комбайнов «Нива» и «Сибиряк» знают в стране и за рубежом.
Хлопотная работа у Федора Макаровича. Ремонтник на заводе — это та же «скорая помощь».
...Среди ночи у кирпичного домика за ажурными ивами остановилась машина. Не заглушая мотора, шофер спрыгнул на землю, постучал в окно:
— Федор Макарович!
За окном зашевелились, показалось заспанное лицо хозяина:
— Что случилось?
— На протяжке поломка! Послали за вами.
Поломка была серьезная, и работы слесарям хватило под самую завязку. Пришлось полностью разобрать сложный, громоздкий станок, произвести ремонт. И все аврально, в сроки, не предусмотренные никакими нормами. Это был рекорд — и по времени выполнения трудоемкой работы, и по тщательности, с какой была она произведена.
В другой раз на расточном погнулся шпиндель. Сделали ремонтники все быстро: станок разобрали, сняли эскиз с подкачавшей детали, дали заказ на изготовление новой. Не подвели и токари: к концу дня новый шпиндель лежал на верстаке. Оставалось лишь зацементировать его.
Но тут вышла загвоздка: впереди были две выходных, и, значит, термисты примутся за дело лишь в понедельник. В воскресный день Федор Макарович пришел на завод. Сам зацементировал шпиндель и поставил на место.
— Теперь порядок, — закручивая последнюю гайку, сказал сам себе. — А то, считай, дня три потеряли бы, тысячу двести деталей на сборку не додали бы.
Вот так всегда: ремонтирует он станок, а думает о деталях, готовых моторах, тракторах, комбайнах.
— Я подсчитал, что, если выстроить в ряд все блок-картеры, которые наш цех выпускает за один месяц, получится линия в шестнадцать километров, — сказал он однажды в разговоре.
Всякое может случиться в хозяйстве, состоящем из десятков станков и агрегатов, связанных в единый организм автоматизированного производства, где в одной упряжке работают электричество, гидравлика, пневматика, электроника. То масло потекло из коробки передач, то обнаружилась утечка сжатого воздуха, то выйдет из строя станок и под угрозой оказывается работа цеха. И тогда все слесари устремляются к месту происшествия, как в атаку.
А их, слесарей, всего семь человек на три смены. Есть о чем думать бригадиру.
По утрам шагают Федор Макарович и жена его Нина Васильевна на свой родной «Серп и молот». Идут, разговаривают о своем, семейном — о внучке Светочке, которой надо бы пальтишко справить, об успехах сына — студента института искусств, о доме, когда-то просторном, -а нынче тесном для их разросшегося семейства.
Слушает Федор Макарович жену, отвечает, а мысли незаметно уплывают в цех: сейчас в первую очередь то-то и то-то сделать. Заседание партбюро сегодня — про обеспечение ремонтников запчастями вопрос поставить надо... Зарплату для заболевшего товарища получить...
— Федор, да ты не слушаешь?! — возвращает его к семейному разговору Нина Васильевна.
— Извини, дел невпроворот.
Верно, дел всегда хватает.
...Шла вторая послевоенная пятилетка. Он попал на завод в разгар работы по коренной реконструкции и переходу на выпуск двигателей для комбайнов и тракторов. Впервые в Союзе монтировалось новое оборудование, и выполняли эту работу они, ремонтники.
Механик Федор Куц, слесари Леонид Жук и Федор Гордеев по несколько суток тогда не покидали цеха. Механизмы, Собранные и испытанные на заводе-изготовителе, оказавшись на новом месте, показали свой норов: что-то непрочно сделано, что- то не доведено по конструкции... Надо додумать недодуманное, довести, отладить. И сделать это как можно скорее, потому что труженикам села нужны машины, как воздух. Уж кому-кому, а Федору Куцу это яснее ясного. Восемь автоматических линий, двенадцать агрегатных станков было запущено при активнейшем его участии. В те горячие дни довелось слесарям-ремонтникам каждый болтик, каждую шайбочку, что называется, пропустить через мозг свой и душу, опыт и знания. Зато именно на базе их второго механического цеха был создан опорно-показательный цех по механизации и автоматизации производственных процессов.
Четко, слаженно работают автоматы. Деловито двигаются по рольгангу чугунные отливки блок-картера — ответственнейшего компонента будущего мотора. Одна за другой подставляют они свои бока под лезвия фрез. Где надо поворачивают, где положено — ускоряют свой бег. Останавливаются и ждут, пока сверла прогрызут в их теле все полагающиеся отверстия. Снова устремляются вперед, навстречу работягам-метчикам, чтобы, не дай бог, не остаться без резьбы. Цокают штанги, шелестит стружка, жужжат сверла, шуршат транспортеры... Неброские эти звуки сливаются в ровный, деловой гул рабочего дня, говорящий о том, что на данном участке десятой пятилетки, как и по всей стране, идет напряженная работа.
На эти обычные, без авралов и происшествий будни приходится самая ответственная часть обязанностей слесарей-ремонтников автоматических линий. Потому что быстро и качественно устранить неисправность — дело важное, но не главное. Главное — поломку предупредить. Здесь это называется профилактикой, как в медицине.
Федор Макарович с утра отправляется в обход. Все узкие места участка он знает досконально и, составляя «Карту планово-предупредительного ремонта», не упустит ничего. Как сказал один из его товарищей по работе: «Макарыч автоматических линий не боится — они боятся его».
Идет Куц вдоль станочного строя. Одни позиции проходит быстро, не задерживаясь. Возле других замедляет шаг, прислушивается к голосу станка. Затем заглянет, куда надо: «Так и есть! Придется что-то придумать».
А «придумки» Куца — это, как правило, серьезные усовершенствования, а то и изобретения. На том самом протяжном станке, имевшем обыкновение чуть не каждую неделю выходить из строя, изменил Федор Макарович конструкцию коробки передач — введя дополнительную шестерню, и поломки прекратились. На золотники испытательных установок поставил дополнительные клапаны — и брак блок-картеров снизился в три раза. На одном из станков применялись чугунные кольца, которых хватало всего на полгода. Предложил Куц заменить чугунные кольца резиновыми. Необычное это предложение вызвало, мягко выражаясь, недоумение: «Как можно — вместо чугуна резину ставить?! Абсурд!» Потребовалось вмешательство главного технолога завода, который решил-таки сделать, «как Макарыч предлагает». Сделали — не пожалели.
Работа слесаря Куца в восьмой пятилетке была отмечена Золотой Звездой Героя Социалистического Труда.
В девятой пятилетке предложения Федора Макаровича дали заводу 6692 рубля экономии. Грудь его украсил орден «Знак Почета».
— Нынешняя пятилетка — пятилетка качества, — говорил мне Федор Макарович, когда поздним вечером сидели мы за чашкой чая в его квартире. — Как ни крути, а мы, ремонтники, опять выдвигаемся на первую линию огня...
В этих словах итог мыслей и дум Куца о том, что автоматизация производства превратила профессию ремонтника из вспомогательной в основную. Потому что именно от них, ремонтников и наладчиков, в большой мере зависит сегодня успех выполнения производственной программы. Ведь многие копеечные, но часто выходящие из строя детали — ремни, цепи, тросы, ленты — пока в дефиците и делают погоду.
Я вслушивался в слегка глуховатый голос Куца и невольно вспоминал голоса и слова других людей, тех, кто работают с ним рядом много лет.
...— Макарыч — человек надежный, отзывчивый и башковитый, есть у него чему поучиться. — Это говорит слесарь Федор Леонтьевич Гордеев, проработавший на заводе двадцать семь лет и квалификацию имеющий высочайшую.
...— Федор Макарович? Ого-го! — большой палец Николая Савицкого, самого молодого в бригаде, устремляется кверху.
— Закваска у него настоящая — коммунист со стажем, фронтовик, рабочий человек не только по званию — по сути — так говорил секретарь партбюро цеха Николай Прокофьевич Ляшко.
А я, думая об успехах бригады Федора Макаровича, вдруг вспомнил фразу, которую Куц высказал в своей недавно изданной книге «Твой гражданский долг»: «Ни в одном плане вы не увидите такой графы, такого показателя — совесть... Ее не закладывают в производственные задания. Но это одна из тех активных сил, благодаря которым планы становятся нашей реальностью — машинами, тоннами топлива, станками, душистыми буханками хлеба, двигателями для комбайнов, собирающих зерно...»
Сказано точно.
К. Слободин
«Советский воин» №6 1977 год
***