Все хочу совместить то, что в памяти свято,
С тем, что вижу воочью, сейчас...
Примеряю куски: на заплате заплата,
И не греет ни солнце, ни глаз.
Вот деревня: во сне ее вижу часто,
А признать — хоть убей! — не могу,
И поди посчитай все окопы да насыпи
На Днепровском крутом берегу.
Нынче берег обжит: вон купаются дети
И хозяйка полощет белье, —
Ну так как же узнать, по которой примете
Сердцу памятное, мое!
И открыла мне память упругие створки,
Протянула тончайшую нить:
Это здесь на линялой своей гимнастерке
Ты любила шиповник носить.
Ну любила — и что! Где брала! Ты напомни,
Ведь загадки-разгадки не в счет.
Вдруг девчонка в лощинке ломает шиповник.
Он! Тот самый! Все там же растет!
***
Солдат
В Смоленске солдаты на траурном митинге
Стояли с опущенной головой.
— О ком эти слезы! — спросили жители. —
Солдата хороним, — сказал рядовой.
И не было слова точней и правдивей,
Дороже стихов и десятка баллад,
Когда рядовой о своем командире
Так просто и строго сказал: «Солдат».
Нина Новосельнова
***
В степи
Степь, полк на марше
После двух атак —
Пыльный, приуставший
К ночи еще как.
Дождь то барабанит,
То звенит в ушах.
А земля все тянет
За руку — приляг.
Хоть скупы движенья,
Полк — плечо в плечо.
Сила тяготенья,
Видно, ни при чем.
Вспыхнула ракета, Только выстрел смолк —
Полосу рассвета
С ходу занял полк...
Вспомнишь — дни бывали,
Сил не берегли.
Так же уставали,
А в Берлин пришли!
Павел Щеглов
***
Утром
Вновь реактивный слышен гром,
На старт выходят самолеты.
Прощай, родной аэродром,
И в небе здравствуйте, высоты.
Прощайте, грустная листва
И журавли над пашней серой.
В кабины льется синева
Людьми обжитой стратосферы.
Пронзая утреннюю даль,
Как росчерк молнии упругой,
На высоте блестит дюраль,
И. след ложится полукругом.
Учебный вскоре грянет бой,
И в схватке крепче станут крылья.
Летит дозором над землей
Моя родная эскадрилья!
Майор О. Данченков
***
Встречай, тайга дремучая!
И снова вижу я,
Как на кедровых сучьях
Пылает чешуя.
Она зарей далекою
То вспыхнет наяву,
То красноперым окунем
Взбунтует синеву.
И чудится — из прошлого
Вернулись годы вспять.
...Иду тропой нехоженой
В оранжевую падь.
По сумрачной прогалинке
Не так легко пройти,
Багульники да стланики
Встают на всем пути.
Уснув, почти не пенится,
Вздыхает лишь слегка
Былых веков ровесница —
Кондовая река,
Застыла в тяжком мареве
Сплошная глухомань...
Но чьи-то тропы старые
Бегут, куда ни глянь.
Далекие и близкие,
Они ведут меня
Сквозь дебри уссурийские
Опять к началу дня.
***
Томь
Равнинная Томь не похожа на Терек.
А здесь, за Усою, с неведомых пор
Она, налетая на вздыбленный берег,
Грохочет привычкам своим вперекор.
Упрямо и слепо, в горячечном риске
Штурмует гранитов сплошную гряду.
Взрываясь над нею, обычные брызги
Алмазным сияньем слепят за версту.
Но мне, степняку, ее помнить иною.
Я видел, как Томь, по-девичьи строга.
Небрежно трепала прозрачной волною
Сбежавшие вниз заливные луга.
Я видел, как Томь, даже мелкую осыпь
Едва одолев на изломе витом,
Приникла к стволу одинокой березы
И словно застыла во времени том...
А тут ей такой оставаться негоже,
Иначе — прощайте просторы полей!
И нынче она мне вдруг стала дороже
От этой изменчивой сути своей.